Пробуждение Посейдона
Шрифт:
Вскоре они получили подтверждение, которого так боялись.
– Это Кану. Я надеюсь, вы меня понимаете. Мне начать с хороших новостей или с плохих?
Они снова были достаточно близко для общения в режиме реального времени. Его лицо казалось крупным, но теперь из-за действия ускорения он выглядел осунувшимся и усталым, мудрым и постаревшим на много лет.
– Продолжайте, Кану, - сказала капитан Васин.
– Мы с Ниссой полностью контролируем "Ледокол". Скажите Юнис - если она еще не подслушивает, - что они со Свифтом проделали очень хорошую работу со своим планом для "Занзибара". Они могут гордиться своими достижениями. Это не значит, что я одобряю это. Прямо сейчас я не уверен, что одобрение сказало бы о ком-либо из нас. Был ли это акт доброты или жестокости? Я не совсем уверен.
– Мы тоже, - сказала Васин.
– В ужасе и благоговении - в этом нет никаких сомнений. Но было ли это правильным поступком? Я бы сказала, что так оно и было, если бы мы не видели, как вы приближаетесь к Посейдону.
– Мы столкнулись с локальными осложнениями, которых ни Свифт, ни Юнис не ожидали. У нас были средства развернуть "Ледокол", и мы были в процессе этого, но это было слишком тяжело для танторов. Они не выдержали такой нагрузки. Если бы мы продолжили в том же духе, то почти уверены, что они бы умерли.
– Секундочку, - сказала Юнис, теперь уже свободная от кресла, но все еще связанная в запястьях.
– Ты можешь повернуть, но не собираешься этого делать?
– Мы не будем их убивать. Вот что это было бы. Вы ведь видите это, не так ли?
– Вы им ничего не должны, - огрызнулась Юнис в ответ.
– Особенно Дакоте. Вы имеете дело не со слоном, Кану, или даже тантором - вы имеете дело с инопланетным разумом, который просто случайно использует ее тело.
– Я могу понять, почему вы так считаете. Но если в ком-то из нас осталась хоть капля человечности, мы не можем ставить свою жизнь выше их.
– Это очень благородно с вашей стороны, но здесь на кону не только ваши жизни. Разворачивайте свой корабль.
– Теперь уже слишком поздно для этого, Юнис, - вы знаете это так же хорошо, как и мы. Теперь мы прикованы к Посейдону, к лучшему это или к худшему. Это будет трудно во многих отношениях.
– Не просто тяжело, - сказала она.
– Самоубийственно.
На напряженном от тяжести лице Кану появилась слабая улыбка.
– Да. Я отдаю себе в этом отчет. И поверьте, мне это ни на секунду не нравится. Но у нас еще есть все шансы. Посмотрим, как мы справимся с лунами. Даже если мы переживем прохождение через них, у нас все равно возникнет проблема входа в атмосферу. Мы движемся слишком быстро для безопасного приземления на планету, и "Ледокол" определенно не рассчитан на то, чтобы справляться с сопротивлением атмосферы. Но у нас есть наш посадочный модуль, "Ной". Он достаточно велик, чтобы вместить всех нас, и как только мы пройдем через луны, он может вывести нас на поверхность, и, возможно, мы сможем добраться до одного из этих колес, посмотрим, что из этого получится. Но мы не питаем иллюзий по поводу того, что снова выберемся отсюда. Однако, поскольку мы собираемся войти, мы можем извлечь из этого максимум пользы. Мы соберем всю возможную информацию и сделаем все возможное, чтобы поделиться ею с вами. Но теперь ваша часть работы.
– Что вы предлагаете?
– спросила Васин.
– Поверните. Вы сделали все, что могли, и я думаю, мы оба можем согласиться, что не должно быть никаких обид. Сейчас дебатами ничего не добиться - время для этого прошло. У нас нет выбора; мы входим и постараемся быть вашими глазами и ушами. Я собирался пожелать вам всего наилучшего в налаживании связей с "Занзибаром", но все время забываю, что в этом не будет необходимости - его здесь больше нет. С вами все будет в порядке? Вы можете вернуться на свой звездолет?
– Не беспокойтесь о нас, - сказала Васин.
– У нас есть все, что нам нужно, и даже если бы у нас этого не было, на Орисоне все еще есть лагерь Юнис. Мы вернемся туда, чтобы помочь выжившим танторам, но не раньше, чем сделаем для вас все, что в наших силах.
– Тут уж ничего не поделаешь. Но мы с Ниссой ценим ваши чувства.
– Позвольте мне поговорить со Свифтом, - сказала Юнис.
– Чтобы вы смогли уговорить его уничтожить "Ледокол" в момент славного самопожертвования?
– Кану печально улыбнулся.
– Так уж получилось, что мы уже обсуждали это, и, возможно, это было бы не такой уж плохой идеей. Но мы пока не совсем готовы столкнуться с полным забвением. Не сейчас, когда есть шанс узнать что-то новое. В конце концов, именно по этой причине мы и пришли сюда - собирать знания. И если в совокупности никто из нас не дотягивает до уровня М-строителей - что ж, тогда, мне кажется, мы все в любом случае обречены. Но я никому не собираюсь преподносить свою голову на блюде.
– Скажите Свифту...
– Свифт говорит, что он был бы рад дальнейшему обмену мнениями, но в настоящее время нам предстоит провести небольшую собственную подготовку. Я поговорю со всеми вами по ту сторону Ужаса. Пожелайте нам всего наилучшего, не так ли?
Канал связи закрылся, но они все еще могли достаточно четко отслеживать "Ледокол", чтобы наблюдать за его продвижением. Они наблюдали, как он опускается все глубже, все время замедляясь, но недостаточно, и запустили свои собственные симуляции для погружения в атмосферу, исходя из различных предположений о возможностях корабля Кану.
Пока Юнис не обратила их внимание на одну из лун, которая теперь сходила со своей орбиты, как шарик, выпавший из углубления.
– Всегда есть кто-то один, - сказала она.
– Преследующая луна. Это будет у них достаточно скоро. И если у Кану есть хоть капля здравого смысла - или если он прислушается к Дакоте, - он поймет, что лучше не пытаться сбежать.
– А что будет делать луна?
– спросила Гома.
– Проглотит их. И разрежет их. Развернет их корешки и прочитает их, как книги. Но не волнуйтесь. Это менее болезненно, чем кажется.
ГЛАВА СОРОК ШЕСТАЯ
Кану ошибался насчет лун, но за это его можно было простить. Даже "Ледокол" был сбит с толку ими, его датчики регистрировали их только как маленькие, черные, математически сферические тела. Однако, когда один из объектов приблизился к ним, он начал осознавать свою ошибку. Луна была сфероидальной только в том смысле, в каком вращающаяся монета определяет форму сферы. Луна уменьшалась - все медленнее поворачивалась вокруг своей оси. Скорость вращения все еще была почти слишком высокой для восприятия невооруженным глазом, но теперь, по крайней мере, у корабля было меньше трудностей.
Он уставился на изображения и наложения на дисплее мостика - лоскутное одеяло анализа и интерпретации, предлагая которое, корабль делал все возможное.
Преследующая луна представляла собой тонкое серое кольцо того же диаметра, что и скрытая сфера, - около двухсот километров в поперечнике, что, в свою очередь, делало ее примерно такого же размера, как колеса на Посейдоне. Ширина и толщина кольца также были пропорциональны размерам колес. У них были бы более точные данные, поскольку луна еще больше замедлила свое вращение, но, основываясь на доказательствах, представленных на данный момент, Кану почти не сомневался, что дополнительная информация только подтвердит наблюдения на сегодняшний день. Он ничего не знал о М-строителях, еще меньше об их психологии, но ему показалось в высшей степени расточительным создавать два различных вида вещей, которые были почти идентичны по своим основным размерам.