Пробуждение Посейдона
Шрифт:
У Гомы уже давно было условное представление о размерах звездолета, но совсем другое дело - подниматься на шаттле, впервые по-настоящему осознавая масштабы своего нового дома. Он был четыре километра в длину, около пятисот метров в поперечнике и напоминал гантель с толстой перекладиной и сферами одинакового размера на обоих концах. Передняя сфера была украшена окнами и люками доступа - грузовыми отсеками, доками для шаттлов, сенсорными портами, - в то время как задняя сфера была контрастно безликой. Это была сфера привода, содержащая пост-чибесовский двигатель. Его выхлоп, скрытый за изгибом сферы, в конечном счете
Строительство звездолета или даже пары таких аппаратов пока еще было доступно экономике лишь отдельных правительств горстки избранных солнечных систем. Спустя двести лет после работ Травертина на "Занзибаре" механика ФПЧ-двигателя по-прежнему представляла собой дьявольские трудности. Двигатели нового поколения были эффективнее старых и обеспечивали более высокую скорость, но работать с ними было не менее опасно, они так же не прощали ошибок.
Но Крусибл взял на себя обязательство построить два таких корабля, поставив на их строительство свое будущее. Он надеялся подключиться к еще молодым внесолнечным торговым сетям и вести бизнес со своими звездными соседями. Эти корабли придали ему легитимность, доказав, что он обладает финансовой и технической зрелостью для вступления в лигу космических миров.
Все это имело огромный смысл, пока не вернулись Хранители.
Шаттл приблизился к носовой сфере "Травертина", где они пристыковались и переместились внутрь. Действовала искусственная гравитация, обеспечиваемая вращением кольцеобразных внутренних секций. Ру хотел осмотреть каюту, но прежде чем кого-либо из них пустили в их помещения - или предоставили доступ к личным вещам, доставленным на борт несколько дней назад, - была проведена необходимая формальность - встреча с капитаном и ее техническим персоналом.
Весь экипаж и пассажиры - пятьдесят четыре души -- собрались в самом большом салоне, окна которого были закрыты ставнями от яркого дневного света.
– Добро пожаловать на борт, - сказала Гандхари Васин, широко разводя руки, словно желая обнять их всех, как технический экипаж, так и пассажиров.
– Это великий день для всех нас - монументальный день - и привилегия для тех из нас, кому посчастливилось находиться на борту корабля. Я хотела бы пожелать всем нам безопасного путешествия и продуктивной, результативной экспедиции. Я также выражаю нашу коллективную благодарность жителям Крусибла за их доброту и великодушие, которые сделали возможной эту экспедицию. Никто из нас не относится к этому легкомысленно. Давайте надеяться на удачу - для всех участвовавших, для нашего корабля-побратима и для тех, кто будет путешествовать на его борту.
Гома уже встречалась с Гандхари Васин. Она была хорошим выбором, чрезвычайно удовлетворявшим все стороны. Возможно, помогло то, что она родилась не на Крусибле. Васин прибыла на планету на том же субсветовом транспортном средстве, достигающем четверти скорости света, которое доставило Аретузу. Будучи старшим специалистом по двигательным установкам, она решила, что хочет остаться на Крусибле, когда субсветовик улетит. Она считалась стоящей вне политических пристрастий, и Гома полагала, что Мпоси поддержал ее кандидатуру именно по этой причине, помимо ее очевидной компетентности.
Она также была жизнерадостной женщиной с широкой улыбкой и привычкой носить яркие накидки и платки на голове, всегда пренебрегая титулами и регалиями иерархии.
– Я ваш капитан, - сказала она так, словно это было своего рода признанием.
– Это та роль, которую они мне дали, и я сделаю все возможное, чтобы быть достойным ее. Но я также Гандхари, и я бы предпочла, чтобы вы называли меня так, а не капитан Васин. Мы все пробудем на борту этого корабля очень долго. Рано или поздно формальности начнут исчезать, так что мы могли бы с таким же успехом немедленно обойтись без них.
Все это хорошо, подумала Гома, но тем не менее Гандхари командовала звездолетом, массивным и смертоносным образцом технологии, и вскоре они будут предоставлены сами себе, независимо от внешней поддержки. Она могла бы быть их другом до определенного момента, но Гандхари также понадобились бы стальные нервы и железная воля, чтобы справиться с этим.
Гандхари сказала еще несколько слов, затем приступила к представлению ключевых членов экспедиции, надеясь, что все остальные узнают друг друга в ближайшие дни.
– Сначала я должна упомянуть Гому Экинья, которая не обязана была присоединяться к нам, но решила сделать это из бескорыстного уважения к своей матери.
– Гандхари указала обеими руками на Гому, ладони почти вместе, жест почти благоговейный.
– Это правда, что мы все приносили жертвы, но многие из нас долгое время были привержены идее межзвездного путешествия - это амбиции, которым мы посвятили свою профессиональную жизнь. Не так обстоит дело с Гомой. У нее не было ни желания покидать Крусибл, ни желания бросать своих друзей и работу. И все же она здесь. Думаю, что мы можем достаточно высоко отзываться о ее лояльности к Крусиблу.
Затем Гандхари слегка повернулась, переключив фокус своего внимания на Ру.
– Раз уж мы заговорили о жертвоприношениях, давайте также вспомним нашего друга Ру Муньянезу, мужа Гомы, который оставил своих любимых слонов, чтобы пойти с нами. Однако потеря Ру - это наше приобретение.
Гандхари повернулась, чтобы представить доктора Сатурнина Нхамеджо. Это была формальность: врач уже был известен большинству участников встречи, поскольку он принимал участие в оценке их пригодности для спячки.
– Сатурнин привез с собой небольшую, но очень способную медицинскую команду, состоящую из специалистов разных специальностей и, как и все мы, добровольцев. Они должны быть нашими врачами, нашей первой линией защиты от болезней и травм, но прежде всего они должны быть нашими друзьями, полноправными членами экспедиции.
Затем Гандхари представила Назима Каспари, руководителя технической секции, состоящей из восемнадцати человек, и, как и сама Гандхари, эксперта по пост-чибесовской теории. Каспари был худощавым, непритязательным мужчиной, которому явно не нравилось находиться в центре внимания, и он явно почувствовал облегчение, когда Гандхари перешла к представлению следующей специалистки, сидевшей рядом с Каспари. Айяна Лоринг была мультиспециалистом, возглавляла группу астрофизики и экзопланет, в которую также входили биологи и эксперты по экосистемам. У Лоринг было бы мало данных для работы, пока они не доберутся до места назначения, но Гома сомневалась, что ей будет трудно чем-то себя занять, особенно учитывая ее готовность переходить от одной дисциплины к другой.