Пробуждение Посейдона
Шрифт:
Они попрощались, напомнила себе Гома, или, по крайней мере, все закончилось хорошо, с любовным проклятием ее матери о том, что теперь она должна заглянуть внутрь себя, найти силу, на которую она полагалась в Мпоси, и быть опорой для остальных.
Но Мпоси все еще был мертв, и правду об этом сейчас было вынести не легче, чем до того, как она ушла в подполье.
Вскоре появилось лицо и раздался голос.
– Теперь помягче.
Прежде чем лицо обрело четкость, что-то прохладное, сладкое и успокаивающее коснулось ее губ. На какое-то сонное мгновение ей показалось, что эта любезная форма - Ру, потому что голос принадлежал женщине. Но именно капитан Гандхари Васин помогла ей вернуться к жизни.
– Спасибо, - сказала она, когда наконец
– Я не ожидала... Я имею в виду, вам это было не нужно.
– Мне это было не нужно, но если капитан не может поприветствовать свою команду, вернувшуюся в мир живых, что она может сделать? В любом случае, вы мне нужны, Гома. Не торопитесь - вставать и передвигаться достаточно тяжело после обычного перерыва, но у меня есть кое-что интересное, что я покажу вам, когда вы будете готовы.
Ее глаза все еще не могли сфокусироваться должным образом, но расплывчатых текстур и цветов окружающей обстановки было достаточно, чтобы определить, что она все еще находится в подземном хранилище.
– Мы в безопасности? Мы добрались до пробуждения?
– Да, мы пробуждаемся. Семьдесят световых лет, и ни одного несчастного случая. Я не знаю, насколько многим из этого мы обязаны летящему впереди нас Хранителю. Но корабль в хорошем состоянии, и мы находимся там, где хотели быть.
– Что вы нашли?
– Очень много. Однако самое главное - это приветственное сообщение - сигнал, указывающий нам, куда идти. Я думаю, вам следует это услышать. Я была бы очень рада узнать ваше мнение.
– Как поживает Ру?
– Не стоит беспокоиться о Ру. Он в надежных руках.
Это было сказано из лучших побуждений, но это был не совсем тот ответ, на который она надеялась. И все же Гома могла сосредоточиться на своих страхах лишь на короткое время, прежде чем сонливость снова затянула ее.
Она понятия не имела, как долго была в отключке, но наступил момент, когда лицо доктора Сатурнина Нхамеджо постепенно обрело перед ней четкость. Он изучал ее с великолепным и безмятежным терпением, как будто ничто в его вселенной не было более ценным, чем здоровье этого единственного пациента. Она легко могла представить, что он пробыл там несколько часов, ожидая у ее переносного гроба, не беспокоясь ни о чем, кроме ее собственного благополучия.
– С возвращением, Гома. Я знаю, что вы уже говорили с Гандхари, но я еще раз сообщу эту новость. Вы благополучно прошли через это. Все хорошо. Мы все пережили спячку - даже наш пленник.
Она подумала о Грейве, и это, в свою очередь, заставило ее подумать о Мпоси. Но на данный момент ее беспокоило только одно. Она попыталась встать из гроба, заставляя напрягаться неподатливые мышцы.
– Спокойно!
– сказал доктор Нхамеджо, улыбаясь ее решимости.
– Я хочу увидеть Ру.
– В свое время. Ру получает самый лучший уход, и я совершенно удовлетворен его прогрессом.
– Что-то пошло не так, не так ли?
– Мы все выжили. Это благословение. Все остальное следует рассматривать как незначительную неудачу, не более того.
– В его голосе появились строгие, предостерегающие нотки.
– Я не хочу, чтобы вы переутомлялись, Гома, только не в эти первые часы. У вас более чем достаточно работы, чтобы восстановить свои собственные силы. Предоставьте Ру нам. С ним все будет хорошо. Я полностью доверяю ему.
– Это из-за СНКТ?
– Это всегда было осложняющим фактором. И без того поврежденная нервная система не лучшим образом приспособлена для того, чтобы справляться с дополнительными стрессами, связанными со спячкой, но я бы не согласился позволить ему присоединиться к экспедиции, если бы не считал его достаточно сильным.
– Он сунул руку в саркофаг и похлопал ее по запястью, подбадривая.
– Сейчас он находится в медикаментозной коме, но это для его же блага. Мы даем ему коктейль из лекарств, который поможет справиться с сочетанным воздействием СНКТ и обычных стрессов, связанных со спячкой. У них нет причин не работать, но это должно быть сделано тщательно, и результаты должны контролироваться на каждом этапе. Постепенно он вернется к нормальному сознанию. Я абсолютно уверен, что он снова будет здоров.
– Как долго?
– Это вопрос нескольких дней. Это трудность для него и беспокойство для вас, я ценю это, но это чрезвычайно малая цена по сравнению с годами, которые мы уже преодолели. А теперь отдохните, Гома, и успокойтесь. С Ру все будет хорошо.
Она хотела потребовать от него большего - дополнительных гарантий. Но она была слишком уставшей, слишком слабой, чтобы сделать что-то большее, чем довериться этому человеку. Иногда это было все, что ты могла сделать.
Так она отдыхала. Через час или два она смогла поэкспериментировать с передвижением, с трудом выбираясь из гроба и вставая на ноги, опираясь на стены и мебель, пока не научилась доверять костям и мышцам. Сначала это было тяжело - она чувствовала себя придавленной мертвым грузом, ее тошнило и одновременно кружилась голова. Но к ней вернулись сила и уверенность в себе, и неприятные последствия постепенно исчезли. Она не пила много жидкости и вскоре обнаружила, что может есть. Она побродила по небольшому отсеку корабля, пытаясь сориентироваться. Час за часом все больше и больше людей бодрствовали и были подвижны. Все, казалось, были согласны с одним и тем же предположением: что они находятся на борту корабля, который преодолел семьдесят световых лет пространства за сто сорок лет.
Гома могла достаточно хорошо удерживать эти факты в своей голове, но принимать их как глубокие, интуитивные истины было совсем другим делом. Она чувствовала себя измученной прогулкой, физически истощенной, каждая клеточка ее тела была в синяках, но это было совсем не то же самое, что чувствовать себя на четырнадцать десятилетий старше.
Она продолжала смотреть на свою руку, изучая знакомую анатомию запястья, поры кожи, тонкие темные волоски, строение костей и сухожилий под плотью. Ничего не изменилось - ничто не казалось старше. Она ущипнула себя за кожу на животе, но та тоже казалась чудесным образом безразличной к происходящему. Пятна, родинки, шрамы - все было на месте. В зеркале она выглядела не совсем собой - был ослаблен мышечный тонус, взгляд был затуманен, - но все это было нормальным следствием спячки. Действительно, негативные последствия были связаны с переходом от полной неподвижности при спячке к полному движению, а не с четырнадцатью десятилетиями самого застоя.
Ру перенесли из его транспортируемого саркофага в специальную медицинскую каюту - одну из двух на корабле - и положили на обычную кровать под ряд обычных медицинских инструментов. В него входили и выходили линии разного цвета и толщины, по которым кровь, моча, физиологический раствор и лекарства подавались в разные аппараты и из них. На лбу у него было надето устройство, похожее на корону, поддерживающее медикаментозную кому и одновременно проводящее своего рода циклическое нейронное сканирование - снимки его мозга мерцали разными цветами на дисплее над изголовьем кровати. Это было трудное время для доктора Нхамеджо и его сотрудников, поскольку им все еще нужно было вывести из спячки дюжину или более спящих. Но им удалось найти время, чтобы все выглядело так, как будто Ру был их главной заботой.
Гома хотела быть рядом с ним. Но доктор Нхамеджо заверил ее, что у него нет никаких шансов проснуться раньше намеченного срока; что все происходит в соответствии с установленными и упорядоченными временными рамками.
– Эти префронтальные области, - сказал он, указывая на часть снимка, - все еще воспалены и должны быть взяты под контроль. Он также страдает микроприступами - разновидностью височной эпилепсии. Ничто из этого не является беспрецедентным в делах СНКТ, и все это требует тщательного управления. Но, прежде всего, с этим нельзя торопиться, иначе мы оставим Ру с большими нарушениями, чем когда он присоединился к нам.