Пробуждение Посейдона

Рейнольдс Аластер

Ничего. Ни головной боли, ни головокружения, ни ощущения, что это каким-либо образом повлияло на ее мысли.

– Воздух пригоден для дыхания, - сказала Юнис, глядя не на Гому, а на остальных.
– Я полагаю, соотношение газов не будет сильно отличаться от такового на вашем корабле. Здесь нет никаких биологических токсинов или радиологической опасности. Если бы они были, я бы уже знала о них.

– С чего бы роботу беспокоиться о биологических токсинах?
– спросил доктор Нхамеджо.
– Если уж на то пошло, зачем роботу воздушные шлюзы или скафандр? Вы - конструкт. Вы могли бы выйти туда голой и ничего не почувствовать.

– Это кухонные принадлежности, - сказала Гома, кивая на некоторые

из вещей, которые она видела расставленными по всей комнате.
– Это плита. Зачем вам понадобились кухонные принадлежности? Зачем вам вообще понадобилось что-то готовить?

– Женщина должна есть. Зачем еще?

Ру приподнял крышку пластикового контейнера, затем с отвращением отскочил в сторону.
– Черви!

– Мучные черви, - поправила их хозяйка.
– Очень вкусно. Очень хороший источник белка. Практически все, что мы ели на Марсе в первые дни. Вы должны попробовать их. Хорошо сочетаются с небольшим количеством порошка карри - он также не даст им соскальзывать с ваших палочек для еды. А теперь, раз уж вы остаетесь, не будете ли вы добрыми гостями и не снимете ли остальные свои скафандры?

– Почему?
– спросила Васин.

– Хорошие манеры, дорогой капитан.

Они подчинились, раздевшись до нижних слоев одежды, и сложили детали скафандров аккуратными стопками у двери. Затем, у всех на виду, чтобы не было возможности подмены или уловки, она также сняла внешние элементы своего скафандра, аккуратно и методично удаляя детали, как и подобает опытной исследовательнице космоса, привыкшей доверять свою жизнь сложным, взаимосвязанным компонентам одежды и оказывавшей им причитающиеся уважение и заботу.

Под костюм на ней был пепельно-серый топ без рукавов и обтягивающие черные леггинсы. Она вернулась на свое место за столом и протянула одну руку через него доктору Нхамеджо, подняв ладонь.

– Продолжай. Пощупай мой пульс. Тыкай и подталкивай сколько душе угодно.

Нхамеджо потянулся, чтобы коснуться пальцами ее кожи, но в последний момент заколебался. Он взглянул на своих коллег.

– Она не может быть жива. Мы знаем, какой она была, когда ушла. Это не подлежит обсуждению.

Юнис неодобрительно надула губы.
– По-твоему, я похожа на робота?

– В записях говорится, что вы были очень хорошим примером для подражания. Вы могли бы сойти за живого человека, если бы не находились под пристальным вниманием - вы выглядели, говорили и двигались как настоящая Юнис Экинья. Но вы все еще были машиной, роботом, скрытым под слоями синтетической анатомии. Вы стали лучше вести себя как личность, но суть того, кем вы были, не изменилась.

– Проверьте ее пульс, - сказала Гома.

Нхамеджо сделал, как ему было велено, удерживая контакт в течение долгих секунд.
– Он кажется настоящим.

– Не только пульс, - сказала Юнис.

– Да, все. Текстура кожи, анатомия лучезапястного сустава... это удивительно хорошо. Могу я осмотреть ваши глаза?

– Как тебе будет угодно. Ты придешь к такому же выводу.

Он побаловал себя тем, что внимательно посмотрел в оба глаза, оттягивая окружающую кожу с медицинской нежностью. Он поднес руку к ее рту и сообщил, что чувствует ее дыхание.
– Я могу провести дополнительные анализы... сканирование, образцы крови. Но зачем сомневаться в свидетельствах наших глаз и в том, что она нам уже говорит?

– Потому что история гласит, что она не может быть жива, - сказала Гома.

– История - это остановившиеся часы, - сказала Юнис.
– На это приятно смотреть, но это не так уж много может тебе рассказать.

– Тогда начните с того, что расскажите нам, как вы вообще можете быть живой, - сказала Васин.

– А почему бы и нет?

– Потому что ваша живая версия, Юнис из плоти и крови, погибла в глубоком космосе, - сказала Гома.
– Вы отправились в полет на дурацком маленьком корабле, едва приспособленном для межзвездного пространства, и неудивительно, что у вас ничего не вышло. Годы спустя они пришли и нашли вас. Они вытащили ваш замороженный труп с того корабля и обнаружили, что нет никакой надежды когда-либо оживить вас. Клетки вашего мозга были просто слякотью.

– Но там были поддающиеся восстановлению паттерны, - сказала Юнис.
– Чику привезла их мне на "Занзибар". Я загрузила их в себя, использовала, чтобы сделать свою эмуляцию еще лучше.

– Но вы все равно были роботом, - сказала Гома.
– Вы были роботом с некоторыми нейронными схемами, скопированными с мертвого тела настоящей Юнис - несколько человеческих штрихов, чтобы украсить ваше программирование. Но это не сделало вас человеком из плоти и крови.

– Что-то произошло, - тихо сказал Нхамеджо.
– Ответьте мне на это, Юнис, зная, что со временем я смогу сам проверить ответы. Какая-нибудь часть вас все еще кибернетична?

Она посмотрела на свою руку и пошевелила мизинцем.
– Мой мизинец. Я сохранила это на память о лучших временах.

– А как насчет вашего мозга? У вас есть мозги?

– Если бы не было, то ужасно много крови впустую потратит свое время, перемещаясь внутри моего черепа.

– А структура этого мозга... модульная организация? Есть ли у вас полушария, лобная кора, спаечная щель? Это там происходит ваша визуальная обработка?

– Я не знаю, доктор, а где происходит ваше?

– Мы могли бы одеть ее в костюм, - сказала Васин.
– Провести стандартное медицинское обследование хоста, подключить диагностику к одной из наших лицевых панелей. Есть ли у нее сердечно-сосудистая система - сердце, легкие - нам скажет костюм. Это также должно зафиксировать нейронную активность, если ее мозг хоть в чем-то похож на наш.

– Думаю, мы уже знаем ответ, - сказал Нхамеджо.
– Она, должно быть, органическая. Она бы не стала прибегать к такой лжи, зная, как легко мы могли бы доказать, что она неправа.

– Тогда это, должно быть, сделали Хранители, - сказала Гома.

Это вызвало кивок Юнис.
– По крайней мере, одна из вас имеет слабое представление о ситуации. Конечно, это было вмешательство Хранителя - как еще это могло произойти?

– Почему?
– спросила Гома.

– Потому что это было то, чего я хотела. Потому что стать органической - стать живым воплощением самой себя - было конечной точкой, к которой я двигалась на протяжении всего своего существования. Я начинала как бестелесная программная эмуляция, вещь, сшитая из публичных и личных записей о себе. Искусственный интеллект. Затем я стала чем-то большим, чем когда-либо ожидала дорогая Санди. Полностью автономный, самосознающий искусственный интеллект - вещь слишком опасная, чтобы позволить ей существовать. Поэтому я сделала себя невидимой, рассеянной, разреженной - далеко за пределами досягаемости Когнитивной полиции - пока не пришло время, когда мне понадобилось настоящее тело, в которое я могла бы запереться. Вот как я попала на борт "Занзибара" - засунутая в куклу-робота. Но потом я приобрела эти нейронные паттерны. Они оказали на меня интересное воздействие - подтолкнули меня к краю моего собственного горизонта вычислительных прогнозов. Я больше не могла предвидеть свою собственную реакцию на любой данный стимул. Я стала донкихотской, непредсказуемой - склонной к капризам и внезапным, иррациональным переменам в настроении. Я испытывала сложные психические состояния, которые могла охарактеризовать только как эмоции. Другими словами, человек - за исключением того факта, что мое тело все еще было искусственным.