Пробуждение страсти

Филлипс Карли

– С самого начала я сказал ей, что не хочу серьезных отношений, что их у меня никогда не будет. Поэтому потом, когда я одумался и признался ей в любви, она не поверила мне.

– О-о, Сэм…

Он посмотрел на мать с виноватым видом. В этот момент он походил на ребенка, совершившего проступок.

– Я готова убить Джину за то, что она с тобой сделала, – сказала Элла. – Она должна была объясниться с тобой сначала, а потом уже бежать к другому парню. И уж, во всяком случае, не бросать тебя у алтаря. Но, Сэм, неужели ты не понимал, что все дело в ней, а не в тебе самом?

Прищурившись, он

взглянул на полуденное солнце.

– Я не могу изменить прошлое, но я хочу убедить Николь, что у нас с ней есть будущее. Однако все дело в том, что в ее семье никогда не было теплых доверительных отношений. Она воспитывалась в атмосфере равнодушия и фальши, и поэтому не может поверить мне. – Сэм пожал плечами. – К тому же я так долго боролся со своими чувствами, что не виню ее в недоверии ко мне.

Мать крепко обняла его.

– Прошли те времена, когда тебя можно было утешить с помощью молока и печенья.

Сэм засмеялся.

– А я-то думал, что ты, возможно, дашь мне мудрый совет.

– Мне кажется, он тебе не нужен.

В этот момент у их дома остановился белый «мерседес» – машина Николь. У Сэма перехватило дыхание.

– Что-то подсказывает мне, что Николь приехала сюда не для того, чтобы увидеться со мной, – сказала Элла, вставая. – Мне, пожалуй, лучше уйти.

Сэм тоже встал. Помахав выходившей из машины Николь, Элла направилась к гаражу, через который можно было войти в дом. Когда она ухаживала за цветами, обычно пользовалась этим входом, чтобы не носить грязь в прихожую.

Сунув руки в карманы, с сильно бьющимся сердцем Сэм подошел к подъездной дорожке. Николь – в белой юбке и желтом топе – шагнула ему навстречу. Сэма так и подмывало обнять ее и прижать к себе. Он едва сдерживал свой порыв. Сэм не знал, зачем Николь приехала сюда, и боялся испугать ее своей необузданностью. А она смотрела на него настороженно.

Какое-то время оба молчали. Наконец она произнесла:

– Привет.

– Привет, Николь.

– Тебя трудно найти.

– Нетрудно, если знать, где искать. Ты же вот нашла. – Сэм усмехнулся. Ему было приятно сознавать, что Николь разыскивала его.

Она тяжело вздохнула:

– Я приехала, чтобы попросить у тебя прощения. Я понимаю, что вела себя нечестно по отношению к тебе. Ты признался мне в любви, а я отвернулась от тебя.

– Ник…

Она покачала головой; ее, должно быть, терзали угрызения совести.

– Мне необходимо было сказать тебе все это. Сэм, выслушай меня, пожалуйста.

Он кивнул:

– Да, продолжай.

– Ты никогда не вводил меня в заблуждение, не пытался обмануть. Ты не готов к серьезным отношениям, и я знала это. Это я по ходу дела неожиданно изменила правила игры. Вина за это – на мне. Я поняла, что не могу заниматься сексом без эмоциональной связи с тобой, и я… влюбилась. Но когда я призналась тебе в этом… Поверь, я вовсе не ожидала взаимности. Конечно, я бы хотела, чтобы ты любил меня, но… – Николь робко улыбнулась. Сэм же испытывал сильнейшее желание запечатать ей рот поцелуем и прекратить этот разговор. – Так вот, когда ты сказал, что любишь меня, я оттолкнула тебя, потому что ты познакомился с моей семьей и видел, как ведут себя мои родители… Отец держался холодно и отчужденно, а мать унизила, растоптала меня. Разве

после этого ты мог испытывать желание быть со мной?!

Сжав кулаки, Сэм боролся с самим собой. Наконец, шагнув к Николь, он крепко обнял ее и проговорил:

– Тебе не нужно ничего объяснять.

Николь расслабилась, нежась в его объятиях.

– Но я должна закончить свой рассказ.

– Ладно, хорошо, – кивнул Сэм, отступая на шаг. – Говори же…

– Я сказала себе, что ты рано или поздно бросишь меня и мне нужно быть готовой к этому. Ведь наше расставание – это только вопрос времени. Я должна была защитить себя от боли. Я думала, слова моей матери подтолкнут тебя к бегству от нашей семьи. – Николь брезгливо скривила губы, вспомнив визит матери. – Я была настолько опустошена, что не могла тебе поверить, когда ты признался мне в любви. Но ты не сдавался. Ты продолжал ухаживать за мной, возил на работу, приезжал ко мне, посылал мои любимые цветы. А потом ко мне приехал отец…

Сэм вскинул голову.

– Если он обидел тебя, то я…

Николь с улыбкой покачала головой:

– Нет, на этот раз он вел себя не так, как обычно. Он сообщил, что отказался помочь отцу Тайлера из-за его попыток запугать меня. Ведь это Роберт подослал ко мне русских. – Николь тяжело вздохнула. – А еще отец сказал, что я много значу для него. Он сделал такое признание потому, что ты обвинил его в безразличии к дочери. Ты ведь, по существу, сказал ему, что он – плохой отец. Именно тогда я поняла: ты действительно испытываешь искренние чувства ко мне. – Она шмыгнула носом, утерла влажные глаза и вдруг рассмеялась. – Ох, у меня такая каша в голове! Смысл моих слов в том, что я наконец поверила тебе.

– Ты закончила? – спросил Сэм. – Я тоже хочу кое-что сказать тебе.

Николь снова улыбнулась; казалось, она вся светилась изнутри.

– Да, теперь я замолкаю.

Он схватил ее за руку.

– Ты не верила мне, и я сам был в этом виноват. Но клянусь, впредь я никогда не дам тебе повода снова усомниться во мне.

– Я скучала по тебе. Даже открытие пекарни не избавило меня от тоски.

– Я тоже скучал. Но я чертовски горжусь тобой. Ты очень многого добилась.

Николь тихо рассмеялась:

– Знаешь, я и сама горжусь успехами, которых достигла за короткое время. Правда, я не привыкла к этому чувству, потому что росла в атмосфере пренебрежения и вечных унижений. И мне было больно, что человек, которого я люблю, стал свидетелем ужасных отношений в моей семье. – Николь нервно передернула плечами.

– Дорогая, все это в прошлом, забудь. Если твои родители снова захотят увидеть тебя, то пусть ведут себя прилично, иначе я не разрешу им встречаться с тобой.

Николь провела пальцем по его щеке.

– Теперь у меня есть собственный полицейский… то есть детектив, который возьмет меня под свою защиту.

– Да, так и будет.

Тут Сэм вдруг подхватил ее на руки, и Николь взвизгнула от неожиданности:

– Что ты делаешь?! – Она осмотрелась, но они были одни.

– Я отвезу тебя сейчас к себе домой, где отныне ты будешь жить. Тебе придется отказаться от аренды, потому что я не намерен жить отдельно.

Николь снова рассмеялась:

– Похоже, у тебя есть долгосрочные планы, и мне это нравится.