Пробужденное пророчество
Шрифт:
— Не стой, как статуя, — грубо бросил Ким. Злой на себя и весь мир, он подсознательно пытался выплеснуть обиду на того, кто оказался ближе всех. — Садись.
Села она, как всегда, неловко. Оступилась, запнувшись о край ковра, взмахнула руками и кончиками пальцев случайно сбросила со столика пустой стакан. Эльф успел его поймать в каком-то дюйме от пола. Девушка побледнела и, рухнув в кресло, залилась слезами. Ким тяжело вздохнул — который раз за этот вечер — и наполнил бренди оба стакана.
— Простите, то доставила вам столько неприятностей, — пролепетала Ниа.
— Пустое. Забудь. Какого Ярлига ты делала в такое время на задворках Вольного квартала? — поинтересовался вампир, поправляя маску.
— Мадам выгнала меня… — девушка вновь разрыдалась. — Я уронила поднос с бокалами прямо на колени герцогу фон Ларду… он меня чуть не убил… а Мадам…
— Ясно. Можешь не продолжать, — Киммерион почувствовал, что в груди вновь разгорается неконтролируемая ярость. Он не забыл ни избиения, ни костер, на котором чуть не оказался именно по милости герцога и его сыночка. Память тут же услужливо подбросила самое жуткое воспоминание эльфа — Лианэй, его любимая младшая сестренка, и трое ублюдков, человеческих выродков. «Ай да Мамаша Динки! Какой товар подкинула…» Эльф глухо зарычал, Ниалэри немедленно залилась слезами. — Хватит реветь!
— Маэстро, простите…
— Уже простил. Не обращай внимания, к герцогу у меня свои счеты, — оборвал ее вампир, чудовищным усилием воли загоняя ненависть в глубины души. — Что ты собираешься делать теперь?
— Не знаю… Может, возьмут прислугой в какую-нибудь таверну…
— Даже думать об этом забудь. С твоей неуклюжестью тебя даже в благотворительную харчевню для нищих или богадельню не возьмут.
— Тогда не знаю… — кажется, она снова хотела зареветь. — Я не хочу продавать себя…
Киммерион громко, обидно рассмеялся.
— Продавать себя? Ниа, ты хоть раз в зеркало смотрелась?
Она все-таки разревелась. Эльф грубо выругался, проклиная себя, ее, пьяных ремесленников, Кайрана и весь мир.
— Успокойся. До утра можешь остаться здесь, а дальше — думай сама.
Уже лежа в постели, Ким вспоминал события прошедшего вечера. И проклинал себя за то, что не согласился, чтобы Вэйлианесс подвез его до дома в своей карете. Впрочем, решение он уже принял.
Встав, эльф подошел к зеркалу. Из прозрачных глубин на него глядели грустные зеленые глаза.
— Зачем я пытаюсь казаться хуже, чем я есть на самом деле? — спросил он у отражения. Отражение издевательски повторило движение губ.
Киммерион подошел к шкафчику, достал бутылку с бренди и отпил прямо из горлышка. Хотелось выть на луну, кататься по полу, кричать от боли и стыда, от лютой ненависти к самому себе. Но вместо этого вампир только сидел на подоконнике и пил бренди из горлышка.
Он уже засыпал, когда тихо скрипнула дверь его спальни. Пальцы скрипача сомкнулись на рукояти стилета, лежащего под подушкой.
Мягко ступая по ковру, к постели приблизилась фигура и склонилась над эльфом. Ким выровнял дыхание и притворился спящим. Фигура неожиданно опустилась на кровать, и скользнула под одеяло, всем телом прижимаясь к Киммериону.
— Маэстро…
— Ниалэри?!? Что ты здесь делаешь? — он резко дернулся к тумбочке, схватил маску и в который раз возблагодарил Эль'Чанта за магические замочки, благодаря которым кусок бархата достаточно было прижать к лицу — снять маску мог только ее носитель.
— Маэстро, позвольте мне хоть так отблагодарить вас, — прошептала Ниа, не глядя ему глаза. — Я знаю, я уродина, но… мне говорили, что у меня красивое тело… а на лицо можно не смотреть… простите… — Ким почувствовал, что на его плечо падают горячие капли ее слез. Он хотел было грубо ее оттолкнуть… но неожиданно вспомнил свой диалог с насмешливым отражением. Зачем я хочу казаться хуже, чем я есть на самом деле?..
— Не надо, Ниа… Не надо так меня благодарить. Это неправильно… и я этого не заслуживаю, — мягко проговорил он, повернув к себе ее лицо. — Не надо.
— Это потому, что я — уродина? — тихо и как-то безнадежно спросила девушка.
— Ты не уродина. Просто ты не похожа на этих кукол, которые так гордятся своими личиками, но на деле не стоят ничего. Ты — другая, и ты лучше их всех, вместе взятых… — кажется, он шептал еще какую-то утешительную ложь, успокаивая нечастную бывшую рабыню, а потом просто посмотрел ей в глаза — и мысленным приказом усыпил. В том, что ты вампир, есть свои положительные стороны, — подумал Киммерион. Но с другой стороны, главная проблема в том, что ты вампир — это то, что ты — вампир.
Только уже засыпая, он понял, что упустил какой-то немаловажный момент. Но мысль, змеей проскользнувшая где-то на грани сознания, лишь подразнила эльфа и скрылась.
Выпад, поворот, финт, снова выпад — и прием из номиканского фехтования, сбивающий с толку любого противника. Киммерион несколько раз повторил эту связку ударов, которая пришла ему в голову рано утром, когда он встал. Ниалэри еще спала, и эльф не стал ее будить, просто тихо вышел из комнаты и, переодевшись в костюм для фехтования, отправился заниматься в сад.
Тихий скрип открывающейся калитки привлек его внимание. Ким обернулся — и увидел, как Ниа выходит на улицу.
— Куда ты собралась?
Девушка вздрогнула — похоже, она хотела уйти незаметно.
— Я не смею вас более обременять, — тихо ответила она.
— Кто сказал, что ты меня обременяешь? — Он вложил клинок в ножны и подошел к ней.
— Но…
— У меня нет времени следить за домом, и я давно хотел кого-нибудь пригласить помогать мне в этом. Работа несложная — содержать дом в чистоте, заказывать все необходимое в лавках, а когда отстроят конюшню, я найму еще конюха.