Пробужденное пророчество
Шрифт:
— Одень это, пожалуйста, — вместо ответа попросил вампир.
Ниа развернула сверток — и восхищенно ахнула, разглядывая шелковую амазонку разных оттенков синего, расшитую золотой нитью.
— Зачем, милорд Бельвегор?
Ким только вздохнул.
— Ниа, я же просил тебя не называть меня «милорд» — он уже устал объяснять девушке, что ни лордом, ни милордом он не является. — Зачем? А что, ты не поедешь на мой концерт?
В следующее мгновение Ниалэри со счастливым визгом повисла на шее эльфа.
— Правда?!? Милорд маэстро, вы правда
«Милорд маэстро» тяжко вздохнул. Порой общаться с Ниа было крайне сложно.
— Да. И я буду очень благодарен тебе, если ты с меня слезешь, соберешься сама и не будешь мешать мне.
Ниалэри отчаянно покраснела и, разжав руки, рухнула к ногам Кима.
— Простите… Я вела себя неправильно…
— НИАЛЭРИ!!! — в такие моменты вампиру как никогда хотелось отчаянно ругаться. Ну, не мог он ее понять! Не мог, и все тут! — Я иду собираться на концерт. У тебя час на то, чтобы привести себя в порядок.
Одевшись в белый шелк, Киммерион-Бельвегор спустился к Эль'Чанту. Эльфы открыли бутылку молодого вина с юга Империи, и принялись за обсуждение связанных с дальнейшими концертами вопросов. Ким между прочим обронил, что теперь его на концертах будет сопровождать женщина, чем вызвал глубокую грусть в глазах влюбленного в скрипача лорда и осторожные вопросы вроде: «а кто она», «красива ли», «где вы ознакомились», и так далее.
От мирной беседы их отвлекло шуршание шелка за спиной. Киммерион обернулся первым.
В этом наряде она похожа на юношу, мелькнула мысль. Красивого юношу.
Амазонка облегала худенькую фигурку с таким изяществом, словно портной сам десять раз обмерил и примерил работу на Ниа. Впрочем, у этого мастера Ким шил все свои концертные костюмы… Растрепанные рыжие волосы, которые Ниалэри еще две недели назад подстригла до плеч, были перехвачены синей шелковой лентой, прикрывающей чрезмерно высокий лоб. Небольшие сережки с сапфирами подчеркивали необычный цвет глаз и отвлекали внимание от широких скул, а изящный кулон в вырезе блузы отводил взгляд от острого подбородка. Тонкие пальцы и кисти девушки обтягивали сетчатые перчатки, поверх одной из которых красовался золотой перстень с темным сапфиром. Короткая юбка амазонки была сшита таким образом, что скрывала слишком узкие бедра, высокие шнурованные сапоги на каблучке, наоборот, подчеркивали изящные ступни, высокий подъем и стройные икры.
— Прекрасно выглядишь, Ниа, — Киммерион, встал, улыбнулся, и, подхватив скрипку, подал ей руку. — Вэйлианесс, мы едем?
— Д-да, — чуть запнувшись, ответил лорд. Он во все глаза смотрел на девушку
— Простите, милорд, кажется, я забыла шляпу, — неуверенно улыбнулась Ниалэри.
— Мы пока еще не опаздываем.
Ее каблучки застучали по лестнице. Дождавшись, пока она скроется на втором этаже, Ким обернулся к Эль'Чанту.
— Это и есть твоя… избранница? — наконец смог подобрать подходящее слово глава Императорского театра.
— Да.
— Киммерион, мальчик мой, у тебя же потрясающий
— Не утрируйте, лорд! — холодно произнес Ким. Его левая рука слегка коснулась ножен, переводя рукоять меча вперед.
Эль'Чант тут же вскинул руки в примиряющем жесте.
— Я совсем не хотел тебя обидеть. Но… Она действительно страшная, и…
— Я знаю. Зато она ценит меня не за мою известность, — резко оборвал Вэйлианесса эльф. — В отличие от большинства…
— Есть и кроме нее те, кто ценит тебя не за известность, не за деньги, не за талант, а за то, что ты такой, какой ты есть, — с обидой в голосе проговорил лорд.
— Например, вы? — резко, слишком резко спросил Киммерион, устремляя пронзительный взгляд в глаза Эль'Чанта.
— Например, я, — тихо, но твердо ответил серый эльф, не отводя взгляд. В голубых глазах плескалась боль, непонимание, и готовность далее надеяться.
И вампир понял, что далее так продолжаться не может. Он не имеет права так поступать с тем, кто так много для него сделал, не может и дальше делать вид, что не понимает весьма прозрачных намеков Эль'Чанта.
— Вэйлианесс… мне кажется, нам с вами нужно поговорить. Очень серьезно поговорить о наших с вами…
— Нет, Киммерион, — лорд оборвал его очень неожиданно. — Я вас понял. И этот разговор не нужен. Ни к чему хорошему он не приведет. Простите, если был слишком навязчив со своими чувствами. Только прошу — пощадите меня хоть немного, — он красноречиво указал взглядом наверх, туда, где скрылась Ниалэри. Она как раз вышла на лестничную площадку и спускалась по ступеням, немного неуверенно покачиваясь на каблуках. — Я жду вас у кареты.
Эль'Чант развернулся и вышел, гордо вскинув голову.
— Что случилось, милорд? — осторожно спросила Ниа. — Вы поссорились с вашим другом?
— Все в порядке. Идем, — резко бросил Киммерион, подхватил футляр со скрипкой и направился к выходу. Девушке ничего не оставалось, кроме как последовать за ним.
В дороге Вэйлианесс шутил, рассказывал о последних премьерах, высмеивал провалившиеся спектакли — словом, вел себя как всегда. И только Ким чувствовал, что шутки и смех у вечно беззаботного серого эльфа получались натянутыми, неискренними.
В театре лорд уступил Ниалэри свою ложу, а сам куда-то пропал. Появился он лишь за десять минут до начала выступления, пока еще не подняли занавес, и устроился у края сцены за занавесом.
Удер фон Кренс работал конферансье Императорского театра уже более двадцати лет. И за этот долгий срок успел возненавидеть некоторых «творческих личностей», которые, обретя славу, начинали придумывать себе громкие имена, прозвища, титулы, и так далее. Представляя публике этих людей — и не-людей — Удер тратил до пяти минут только на то, чтобы проговорить все эти имена и прозвища.