Процент соответствия
Шрифт:
– Восемь. У страха глаза велики. А я их как тебя видел.
– Ты видел диких кулов с двух метров – и остался живой? – заинтересовался Лотвич.
– Я не знал, что они дикие, – сознался Атран. – Устал зверски, хотел взять одного напрокат, до вас доехать. А у них контактного пятна нет...
– Как же они тебя не съели?
– У них аллергия на высокое начальство, – усмехнулся Атран. – А если честно, я кулой прикинулся и вожака домогаться начал. Самки на меня обиделись и прогнали из косяка.
Рассказ пришлось повторить с подробностями несколько раз. Потом Лотвич послал Урену
– Мой прием так важен? – изумился Атран.
– Твой прием интересен, но важно не это. Дикие кулы не ходят косяком. Ты встретил гибрид домашних и диких кулов. Если кулы начнут сбиваться в косяки, им ничто не сможет противостоять. Они одолеют даже шалотов.
Вскоре прибыл инфор. Атран слился с ним и передал отчет, структурировав его на два раздела: Первый – наличие у диких кулов стадного инстинкта, характерного для домашних животных. Второй – приемы выживания при встрече с дикими кулами. Приемы были разделены на две группы – общие и характерные только для одичавших кулов. Инфор поразился четкости изложения и структурированности информации. Лотвич, наблюдавший за записью отчета, слившись с инфором через нижнее пятно, добавил несколько замечаний и поставил гриф максимальной срочности. Когда он вышел из слияния, Атран добавил свой гриф «Срочно, важно», подкрепив его титулом директора института. И вышел из слияния.
Назад инфор возвращался на куле Амсы. Лотвич решил, что кула Урены могла утомиться.
– Что теперь? – поинтересовался Атран.
– Соберем большой отряд, уничтожим косяк, который ты встретил, а потом будем искать, откуда пришла к нам эта зараза. – Лотвич с подозрением покосился на ученого. – Нет, не проси! Кула я тебе не дам!!!
Алим сосредоточился на внутренних прозрачных веках. Ничего не получилось. Опять опустились не только внутренние, но и внешние, непрозрачные.
– Не выходит, – пожаловался он Иранье. Выпластал рук-ки из обтекателей и пальцами поднял внешние веки. Мир стал мутным и расплывчатым, а все предметы увеличились на треть. Алим поспешно отпустил веки и поморгал. – Страшно... Словно близоруким стал.
Иранья описала дугу и села на его верхнее пятно.
– Расслабься, пусти меня внутрь и прислушайся к мышцам.
Алим так и сделал. Раскрылся полностью. В конце концов, именно она управляла и стационаром, и его сонным организмом всю последнюю неделю, пока выращивала ему вторые веки. Иранья мягко, но решительно перехватила двигательные центры, и веки Алима стали опускаться и подниматься как бы сами собой.
– Прислушайся к мышцам. Это – верхние веки. А это – нижние. Чувствуешь разницу?
– Чувствую...
– Теперь сам попробуй.
Алим попробовал – и получилось!
– Поднимемся над поверхностью.
Дружно пошли вверх. Алим высунул голову из среды, опустил прозрачные веки, чуть напряг мышцы глаз...
– Невероятно... Ты должна это сама увидеть! Садись на нижнее пятно.
Огромные крутые волны катили куда-то на север. В затянутом тучами небе четко виднелись отдельные облака – словно
– «Этого еще никто не видел!» – передал Алим мыслеречью.
– «Расслабь глаза,» – попросила иранья. – «Так и есть. С первого раза не получилось. Придется тебе еще в стационаре полежать.»
– «Зачем? Я все четко вижу.»
– «Ты глаза напрягаешь. А должен четко видеть без всякого напряжения. Как в среде.»
Алим вынужден был согласиться. Почему-то ему казалось, что напряжение глаз – это плата за возможность видеть вне среды.
Каким-то образом слух об испытании сухопутного зрения пробежал по институту. Появились первые стайки любопытных. Приставать к начальнику стеснялись, держались в отдалении.
– Ты снова утер нос Северо-Западу, – с веселой злостью воскликнула Ардина. Никто не заметил, когда она появилась. – Но они сделают все, чтоб нас обогнать.
– Какая разница! Мы на два корпуса впереди, – беззаботно отмахнулся Алим. – Я вижу! Вижу в воздушной среде! Атран в Темноте не видит. Ни глазами, ни сонаром. Он только начал перевозить инструменты. А я вижу!
Разумеется, все захотели посмотреть его глазами. Алим не заставил себя упрашивать, а возглавил косяк любопытных и повел к берегу. Ему самому не терпелось взглянуть на сушу.
Демонстрация невиданной остроты зрения продолжалась до самого вечера. Алим наглотался воздушной среды и иссушил жабры. Но показал сушу всем желающим. Вплоть до лаборантов и студентов. Сеансы проводил драматично: Поднимал голову над средой, несколько секунд жмурился на мутную полоску берега, а затем опускал прозрачные веки и наслаждался восхищенными охами и ахами.
Вернулся домой поздно. Солнце еще не село, но хом погрузился в красноватый полумрак. Зажег светоч. Из пушистого кустика постели тут же вынырнула Ардина.
– Сегодня, дорогой, ты был великолепен. Я уплываю ночным шалотом в центр, надо застолбить наш приоритет. Если получится, сумею выбить разрешение на генетически модифицированных разумных испытателей.
– Ты торопишься. Мы еще долго будем работать с фенотипически модифицированными испытателями.
– Стратегия, дорогой. Разрешение срока давности не имеет. Легче получить его на модификацию глаз, чем на вторую пару рук-ков. Да, тебя искала старая подружка из экстремалок. Та самая, которая меня боится.
– Ригла?
– Точно, Ригла. Никак не могу запомнить ее имя.
Алим вышел проводить и долго задумчиво смотрел ей вслед. Как всегда, Ардина была права. Не разбираясь в науке, она отлично знала правила административных игр, умела видеть перспективу, и в этом качестве была незаменима.
Но ее отношения с Риглой... В то, что Ардина не помнит имени Риглы, Алим не верил. Отлично помнит! И то, что Ригла ее боится, тоже не случайность. Между женщинами что-то произошло. Ни одна не хотела говорить, что. По примеру Атрана, Алим решил подобрать название для ситуации, но кроме банального «борьба за партнера», ничего не придумал. Термин не отражал оттенков ситуации.