Процент соответствия
Шрифт:
Из коралловых кустиков вынырнула Ригла.
– Ардина ушла надолго?
– На несколько дней.
– Я не знаю, нужно ли это говорить... Ты, наверно, сам все понимаешь. Она хочет поссорить тебя с Атраном.
Алим обдумал эту мысль, поиграл с ней, осмотрел со всех сторон.
– Через пару дней я вновь ложусь на коррекцию.
Это опасно?
– Нет. Подкорректировать форму прозрачных век.
– Покажи мне даль. Пожалуйста.
Алим взял ее за рук-ку и повел к поверхности. Солнце опустилось к самой линии раздела сред.
– Смотри! Оно круглое! – восхитилась Ригла.
– Так и должно
– Там была Ардина... Алим, это правда, что она о тебе говорит?
– Что?
– Ну, то, что ты очень правильно сделал, что первым на коррекцию фенотипа лег. Первому авторитет, слава, и абсолютно безопасно. Не то, что вторая пара рук-ков. Опасно, и никакой славы...
– Кому она это говорила?
– Мне. Мол, ты разумный, расчетливый, и вообще, я зря бросила питомник.
– А еще что она говорила?
– Что мы разных видов, что у меня никогда не будет жемчужных бугорков на лбу... И это все правда.
– А она говорила, что я два года оговаривался и называл ее Риглой?.. И это тоже правда! – Алим рассмеялся, выпрастал рук-ки из обтекателей, интимным и даже грубым жестом просунул ладонь в ее обтекатель, нащупал ладошку, крепко сжал и повлек за собой.
– Ой! Что ты делаешь? Куда ты меня тащишь?
– Хорошая ночь сегодня. Идем, я научу тебя на волнах кататься.
– Ночью? В темноте? А коралловые рифы? Мне страшно!
– Не бойся, экстремальщица. Я все мели здесь знаю.
Вновь на полигоне кипела работа. Было решено значительно увеличить площадь суши, засыпав всю лагуну. Для контроля новую сушу рассекала геометрическая сеть мелких каналов. Сновали грузовые шалоты, поднимали муть строительные алмары, а два соседних коралловых островка таяли прямо на глазах. Алим же курировал следующий этап – завоз на полигон растений суши. Тему с красивым названием «Зеленая суша» вела Амбузия. Она утверждала, что необходимо сначала создать на суше слой органики – почвы. И все свободные студенты под ее руководством рвали водоросли, везли в лагуну и швыряли на сушу. Десятки и сотни килограммов водорослей. Потом туда же отправлялись образцы сухопутных растений и их семена.
Для наблюдения за всходами Амбузия потребовала, чтоб ей тоже вырастили прозрачные веки – и стала третьей двояковидящей. После Алима и Орчака. Все три коррекции прошли без осложнений, что подтвердила специальная комиссия научного центра. И было дано разрешение на модификацию генотипа с целью оснащения испытателей суши внутренними прозрачными веками. Орчак же готовился к серии сложных операций коррекции фенотипа. Но коррекции все откладывались. Ардина тоже потребовала себе прозрачные веки.
– Ты пойми, я – ваше лицо. – убеждала она. – Можно произнести тысячу слов об успехах института, а можно слиться, подняться к поверхности и показать сушу.
Убедила. Коррекцию отложили еще на две недели, а Иранье Алим посоветовал выбрать ученицу из студенток-практиканток. Целительница только грустно посмотрела на него – разве можно обучить таланту?
Параллельно заканчивалась работа над первым видом Хозяев Суши – маленьких живых существ, оснащенных лапками и системой дыхания, годной как
Приближался срок созревания икры, а у Амбузии дело не ладилось. Она утверждала, что виноват во всем избыток соли.
– Растения суши по природе своей пресноводные, – утверждала она. – На настоящей суше нет соли! Ты же помнишь, там даже дожди пресные. А на нашей – есть! На нашей весь песок насквозь просолен.
Еще очень сложно было добыть и перевезти образцы сухопутных растений. За трое суток транспортировки они погибали в соленой среде. Алим посоветовал Амбузии перевозить их в молодом, еще необученном консерваторе, и дело пошло. Правда, дорога теперь занимала не три дня, а целых десять. Половина консерваторов гибла в пути, но кого это интересовало? Вторая половина ведь тоже гибла. Их, вместе с семенами, выбрасывали на берег. Студенистые тела высыхали на солнце, превращаясь в питательную среду для семян. Нерационально, неэкономично, да просто варварство – так обращаться с инструментами! Но важнее всего результат.
И результат был получен! Однажды Амбузия, смущаясь, позвала Алима на опытный участок. Пришлось долго пробираться по узким, мелким, мутным каналам к нужной делянке. Застойная среда отдавала гниющей органикой. А потом Амбузия уперлась рук-ками в мелкое дно и подняла голову над средой. Алим повторил ее стойку и долго осматривал кучи гниющих водорослей.
– Что ты хотела показать? – удивленно спросил он.
– Зеленые стебельки на дальней куче. Ты их видишь?
Алим вновь высунулся из среды.
– Вижу.
– Их не было! Это растения суши. Я назвала их травка. Просто травка.
Алим хотел видеть на своем полигоне совсем не такие растения. А высокие и могучие, которые росли на берегах озера. С твердыми как камень стволами и овальными листьями. Но огорчать Амбузию не стал. Травка – так травка. Лиха беда начала...
– Теперь лапчатые найдут, чем закусить на берегу, – пошутил он.
– Да-да! – обрадовалась Амбузия. – Травка разрастется, покроет весь остров, и у них всегда будет много еды. Обильный корм – это хороший стимул для выхода на сушу.
Алим еще раз высунул голову, осмотрел стебельки и скептически хмыкнул. Сколько же их надо, чтоб покрыть остров? Миллионы? Десятки миллионов? Сотни?
– Думаю, тебе надо устроить большой праздник для своего отдела,– сказал он Амбузии. – Нет, для всего научного городка. Три праздничных дня с песнями, танцами, спортивными играми. У?
Амбузия мило смутилась.
– Я думала, тебе не понравилось. Ты так скептически хмыкал...
Шалот был огромен, очень стар, почти слеп и практически парализован. Обширный инсульт. Атран не рискнул сесть на нижнее пятно. Если эта туша ляжет на дно – раздавит. А боковых пятен у шалота не было. Такая роскошь, как четыре пятна, имелась только у шалотов связистов. Поэтому Атран сел на верхнее пятно рулевого. Сдержанно и даже сердито извинился. Студенты с гомоном и шутками неорганизованной толпой облепили бока. Алтус навел среди них порядок, кого-то пересадил на другой бок, кого-то передвинул и дал сигнал к отправлению.