Продается дом с кошмарами
Шрифт:
– Как ваша грыжа, Клавдия Степановна? – светским тоном поинтересовалась Ида Васильевна у старухи Каймаковой. – Ничего? Слава Богу! А внучка ваша как? Мы её вчера видели – пополнела, похорошела.
– Инеска спит, - ответила Каймакова. – Чего ей ещё остаётся? Дело молодое.
Костя позавидовал безмятежно спящей Инессе. Её вчерашнее явление, тонкий профиль и гипотетически знатная корма вдруг перекрыли все скверные мысли и видения.
– Да пропустите же наконец писателя!
– не унималась Ида Васильевна, отодвигая хрупким локтем зевак и устраивая Костю в головах покойного Артура.
С
– Захватим с собой Чалмаева, который труп нашёл. Поглядим, что за червей он копал на месте обнаружения. Хотя… У потерпевшего проникающее ножевое, а крови в овраге ни капли, - говорил коренастый сутулому.
– Ясен пень, убили в другом месте, - согласился сутулый. – Бедняга весь в посмертных синяках. Таскали его зачем-то туда-сюда. Вот только где таскали? Кто? Когда?
– Труп окоченел, кровь запеклась – значит, ещё вчера его убили, – сказал тихий женский голос.
Из-за плеча коренастого выглядывала конопеевская аптекарша. Очевидно, она подала реплику как медицинский работник.
– Ваша правда, Елена Ивановна, - уважительно поддакнул ей коренастый. – А вон и «скорая» пыхтит. Сюда, сюда! Эй, разойдись!
Бедного Артура погрузили в машину, закрылись за ним дверцы с крестом.
– В морг! – бодро скомандовал коренастый.
Костя облегчённо смешался с толпой. Коленки у него тряслись, а сердце испуганно трепыхалось: он заметил, что вдоль бледного лба аптекарши пролегла широкая полоса лейкопластыря. И лицо её, очень невыразительное, показалось до дрожи знакомым.
«Быть этого не может!» - одёрнул себя Костя.
Но чем больше смотрел он на аптекаршу, тем разительнее бледное Леночкино лицо совмещалось и до мелочей совпадало со вчерашним, мокрым, страшным. А этот пластырь на лбу! Неужели под ним рана от удара корягой? Но так бывает только в детских страшилках! Да и хвоста у аптекарши никакого нет. Костя отлично видел торчащие из-под юбки тоненькие – слишком тоненькие даже для простой пловчихи!
– ноги в коричневых туфлях.
Как Костя ни уговаривал сам себя, но он знал, что вчера всё было на самом деле: и труп, и овраг, и женщина в озере.
Вернувшись в розовую комнату, Костя стал лихорадочно собирать вещи. Бежать! Бежать поскорее из этого кошмара!
Сумка стояла наготове, осталось только дождаться трёхчасового автобуса. Но Костя вдруг понял, что уезжать никак нельзя: бегство будет выглядеть подозрительно. Местные держиморды сразу начнут строить дикие версии: один дачник, мол, пришил другого и смылся. А если они ещё найдут в чулане мокрую тачку…
Костя засунул сумку под кровать и сел за ноутбук. Он хотел работать, но думать о Баррекре и его сапогах не смог. Интересно, сколько надо высидеть в Копытином Логу, чтоб никто ничего не заподозрил? Три дня? Или ещё неделю, до самого приезда Колдобиных? Но как это вытерпеть, если каждая минута тянется бесконечно? Да здесь можно с ума сойти! Или ко всему привыкаешь? Вот если б хоть разок увидеть эту Инессу - она вправду красивая, или только показалось?
Чтобы чем-то
Отлежав бока на кровати и окончательно возненавидев «Девятый вал», Костя вышел из дому. Он добрался до края леса. Влага вчерашнего дождя подсохла, дышалось легко, вольно. Костя так устал от безотрадных мыслей, что почти обрадовался, когда из чащи возник профессор Безносов со своим оранжевым ведром.
– Ну как, набрали белоголовиков? – участливо спросил Костя.
– Белоголовики уже отошли, - вздохнул Фёдор Леопольдович. – Академик Амирханян в своей монографии утверждает, что это к ранней зиме. А вот шишкогриб хлопьеножковый нынче что-то запоздал. Да и не ходил я далеко - в овраге с утра торчал, там, где труп нашли. Вы не находите, что всё это очень странная история?
Кукольные глаза профессора смотрели строго, в упор. Костя покраснел, но не стал признаваться, что в Копытином Логу странным ему кажется всё без исключения.
– Я видел вас нынче на улице, когда увозили труп, - продолжил профессор. – Вы старательно делали вид, что скорбите по покойному, а сами во все глаза пялились на Лену. Я вас понимаю, она обворожительна, но испытывать к вам тёплые чувства мне становится всё трудней.
– И зря, - горячо возразил Костя. – У меня нет никаких видов на эту даму. Я просто был удивлён, что милиционеры с ней советовались.
– Чему удивляться? Лена отличный фельдшер и разбирается в болячках лучше всякого врача. Доктора с дипломами у нас только в районе есть, вот все и обращаются к ней. Она замечательная – специалист высшего класса, прекрасная хозяйка, спортсменка.
– Плавает? – не удержался и спросил Костя.
– Откуда вы знаете? Да, плавает, а ещё неплохо играет в шахматы. Зимой – не поверите! – моржует.
– В Копытином озере?
– Зачем? Речка неподалёку есть, Курайка. И Лена, и многие старички местные там закаляются. Приезжайте-ка к нам зимой. Попаритесь в баньке – и в прорубь! Помолодеете сразу на десять лет.
– Спасибо, столько молодости мне не надо. И приеду я вряд ли. Это убийство… Неприятный осадок от таких вещей остаётся.
Безносов задумчиво пошевелил палкой высокую траву. Из неё глянул синеватый грибок.
– А вот и пупень ложнопластинчатый, - обрадовался профессор и так быстро сорвал грибок, будто тот мог сбежать. – Смотрите, какой ядрёный! Нос воротить нечего - запах куриных кишок легко удаляется из пупня троекратным кипячением. Что же до убийства… Тут я с вами согласен, дело нечисто.
Костя ничего подобного не говорил. Он насторожился.
Безносов уточнил:
– Всё тут абсурд и нонсенс! Скажите на милость, кому был нужен этот велосипедист-надомник? Да и родственники его ведут себя как-то странно, прячутся от чужого глаза. Но ничего, следователь Прухин докопается до сути. Это человек большого ума. Вы ведь видели его – высокий такой, косоватый?