Проданная на Восток
Шрифт:
Усевшись в кресло, он снова взялся за перо, посмотрел на растрепанную Элен и задумчиво спросил, покусывая кончик:
— Хотите, про вас что-нибудь напишу?
В возмущении она подбежала к столу и схватила со стола все бумаги, на которых можно было хоть что-нибудь написать, подумав, прихватила даже папку от бумаг и чернильницу, а потом резко выскочила из каюты, как-то умудрившись при этом хлопнуть дверью так, чтобы дерзкий, гадкий, невыносимый пират всё-всё понял!
Но дерзкий, гадкий и страшно невыносимый пират успел крикнуть ей вслед:
— Не бойтесь, Элен! Обещаю, это будет в меру прилично и даже без ошибок!
Год спустя
— Найра! Где ты? — Агата ди Арс ужасно опаздывала и как всегда в спешке ничего не могла найти. — Где мои чулки?
Она в раздражении заглянула под кровать, удерживая падающие на лицо волосы. Даже прическу еще не успела сделать!
Все утро Агата провела за проверкой бумаг, переданных с послом от Орхана. Они успешно торговали уже год, корабли курсировали между Энарией и Шарракумом с регулярностью, вызывающей зависть у других торговцев. Пару раз Орхан пытался хитрить и использовал уловки, выторговывая себе особые условия или выгоду, а то и пытался увильнуть от четкого исполнения договора. Казалось, он испытывает её на прочность.
И если сначала Агата ди Арс упускала или закрывала глаза на такие оплошности, не чувствуя за собой достаточной уверенности, чтобы поставить ануарского наглеца на место, то в последний раз ей удалось не только отстоять свои права на поставку зерна по выгодной цене, но и послать своему дорогому несостоявшемуся мужу небольшой подарочек с очень тонким намеком, на ту степень досады, которую она испытывала по поводу его неуважения.
Всего лишь отрубленную голову его посла — по счастью, не похожего на Хайрата, а весьма дородного и уважаемого ею человека. Голова была сделана из воска, почти как настоящая!
Агата несколько вечеров веселилась, предвкушая, как Орхан аль Гаффар получит щедрый дар. Прошло несколько долгих недель, прежде, чем она дождалась реакции на подарок — в ответ темноглазый ануарец с тягой к дурманящим зельям прислал такой же “милый” сувенир: почти полностью обнаженную танцовщицу, искусно вырезанную из сандалового дерева и ужасно напоминающую саму Агату и её незабываемый танец в золотых цепочках.
К подарку прилагалась короткая записка, написанная на ануарском и даже после недель плавания хранящая запах лавандового масла и базилика:
“Ты как всегда прекрасна, али айиза. Мы всегда можем обсудить недоразумения лично… Двери моего дома открыты для тебя”.
Джонотан сначала порывался ее вместе со статуэткой швырнуть в камин, но в итоге забрал деревянную фигурку себе и поставил в глубине книжного шкафа в их спальне.
Сам Джонотан возглавил небольшую флотилию, идущую с товарами на Восток, только один раз — самый первый после подписания договора. Было невыносимо несколько месяцев проводить вдали от Агаты, зная, что половина города ей завидует, вторая половина восхищается, и абсолютно все стремятся заручиться расположением новой главы торговой империи ди Эмери.
Кроме того, он взялся помочь с разбором старых архивов ди Эмери и лично ездил в монастырь, где обосновался Сезар, чтобы узнать, какие именно из сделок были нечестными и разорительными для его бывших партнеров. Агата по мере своих сил хотела, чтобы темное прошлое и ошибки отца не омрачали того, чего они уже добились с Джонотаном и еще добьются в будущем.
Её муж умел договариваться с людьми, и Агата, которая первое время ужасно боялась совершить ошибку и все испортить, была рада, что ей есть на кого положиться. Это не мешало ей подтрунивать, что его дар убеждения — чистая магия.
Он взял на себя все, что касалось подбора команд и фрахтования судов.
К тому же у Джонотана оказались весьма интересные связи во многих портах, он всё больше матерел в переговорах и сделках, и Агата предвкушала новые знакомства и горизонты. Кто знает, куда ещё выпадет возможность отправиться? Только бы без наглых магов. Кстати, интересно, казнил ли Орхан Хайрата?..
— Не это ли ты ищешь? — раздался вкрадчивый голос над ухом, от которого Агата вздрогнула было и попыталась распрямиться, но Джонотан удержал ее, роняя животом на кровать. — Кто-то, кажется, опять за делами забыл про все на свете.
— Ты же понимаешь, что так мы точно опоздаем? — поинтересовалась Агата, даже не делая попыток вырваться, оглядываясь через плечо на Джонотана и смеясь.
— Агата, а это что? — руки Джонотана, оглаживающие ее бедро, остановились: он отвлекся на договор от одного из бывших партнеров отца, лежащий прямо у кровати на углу стола.
Вообще подобными старыми сделками они всегда занимались вместе, но Агата решила, что на этот раз докажет Джонотану, что справится и сама. Она вела продолжительную переписку с сентаром де Гард из Иввара, который когда-то разорвал все отношения с ее отцом, и в конце-концов им удалось ударить по рукам в этих изматывающих переговорах, чем Агата невероятно гордилась. Все документы прислали только сегодня утром, и она еще не успела их посмотреть.
— О, мне удалось договориться с сентаром де Гард, — небрежно проговорила Агата, переворачиваясь на спину и с любовью наблюдая за предельно серьезным выражением лица Джонотана ди Арса.
Однажды он проспорил ей. Даже дважды… Пусть и теперь знает, что Агата ди Арс — не простая штучка и никогда не отступает от своих планов.
— Ох, Агата, — в голосе Джонотана любовь и восхищение смешались с напряженными нотками и зазвенели тревогой. Он резко поднялся и взял в руки бумаги, перечитывая строки. — Душа моя, ты решила пустить нас по миру? — едва заметно сведенные брови заставили Агату приподняться и заглянуть за его плечо, чувствуя, что сердце совершило тревожный удар. — Ты уверена, что не забыла несколько цифр вот тут… и вот тут тоже?
Она посмотрела на условия поставок переработанного тростника, который планировала потом продавать как раз Орхану, и шумно вздохнула, чувствуя неприятную дрожь, которая всегда возникала, когда она что-то делала не так.
— Ох…
Условия были не просто невыгодными, а совершенно кабальными! А она так торопилась завершить эту сделку, что отправила поверенного все подписать и даже не проверила еще раз все цифры.
— И разорвать его так просто мы тоже не сможем… — Джонотан, качнув головой, продолжал хмуриться, и от этого его серьезного выражения, с которым он обычно решал все сложности, становилось еще горше, потому что теперь причиной проблемы была она сама.