Проданная невеста
Шрифт:
– Вот, видишь, - глядя вслед сыну произнесла леди Иден, - Шолто снова разозлился. Если кто спросит мое мнение, так я полагаю, что наш сын, Дерек, слишком нежно относится к своей кузине.
– Порой мне кажется, что в его жилах течет чужая кровь, - кивнул глава семейства и тут же обратился к Диане, продолжавшей обиженно молчать. – А ты, моя дорогая, постарайся больше не совершать подобных глупостей. Испачкала она платье! – Хартлив хмыкнул. – А подумать о том, что твоя кузина владеет бытовой магией ума не хватило?
Диана перестала дуться и ахнула.
– Точно! Как я могла забыть?
Сэр Дерек закатил глаза в безмолвном возмущении, после чего произнес:
– Думать надо, когда тратишь деньги на подобные глупости. И да, нам всем надо забыть о Сьюзан Бичем…
– Риверс! – поправила супруга леди Иден.
– Да. Точно, - кивнул он и, потянувшись за газетой, добавил, - более я не желаю слышать это имя за своим столом. У меня от него может начаться несварение. Так что, душеньки, поберегите мои нервы и мое здоровье, - с этими словами лорд Дерек Хартлив раскрыл газету и продолжил читать на том же месте, где и остановился.
*************
Короля я прежде видела мельком несколько лет назад. Тогда еще это был мужчина полный энергии и жизни, теперь же предо мной предстал человек с висками, посеребренными сединой и взглядом, в котором читалась усталость.
Король расположился в одной из гостиных замка. Когда мы с Рейном вошли в комнату, его величество расположился в кресле, опершись на изысканной работы деревянную трость с замысловатым узором, напоминавшим дикую виноградную лозу.
За спиной его величества стоял высокий человек в черной мантии с быстрым взглядом холодных серых глаз. И если черты лица монарха поражали сохранившейся красотой, хоть и были оттенены скукой и усталостью, то эти серые глаза были полной противоположностью. Живые, внимательные, спокойные, полные осознания собственной силы и значимости.
– Рейн! – король поднялся навстречу, протягивая руку хозяину дома.
Риверс приблизился и опустившись на одно колено, поприветствовал важного гостя. А я, присев в реверансе, так и застыла, рассматривая мрамор пола и квадрат вышитого коврика на полу у кресла.
– Ну же, я прибыл неофициально, так что оставим все эти нелепые церемонии, - его величество лично помог графу подняться на ноги, затем порывисто обнял Риверса и дружески похлопал по спине. Все это время я продолжала стоять, склонившись в почтительном поклоне. Лишь позволила себе приподнять голову и взглянуть на супруга и его венценосного друга.
– Очень, очень рад, - добавил его величество и, наконец, обратил свое внимание на меня.
– Леди Риверс, - король приблизился. – Ну же, я хочу взглянуть на выбор своего друга, - добавил он и я распрямила спину, встав ровно и открыто посмотрев на лицо монарха.
Король был красив, как бывает красив мужчина в возрасте. Он сохранил былую стать. У него были густые волосы и широкие плечи. Мужественное лицо украшал небольшой шрам на лбу. Он был едва заметен, и я вдруг удивилась, почему его величество не воспользуется услугами магов-целителей. Они бы вмиг свели шрам. Затем невольно оглянулась на графа и вздохнула.
– Удивительная красавица, - похвалил меня король, рассматривая так, будто я была не девушкой, а статуей, хрупкой и изящной. – Вам повезло, граф, заполучить в жены подобную леди. Признаться, я даже немного завидую вам, - добавил он и подмигнув мне как обычный смертный, снова обратил все свое внимание исключительно на Риверса. – Надеюсь, мой визит не нарушил ваши планы, Рейн? – спросил король, но тон его голоса подсказал мне, что эти слова продиктованы скорее вежливостью. Но это лишь доказывало его расположение к моему супругу. На самом деле король имел право приезжать туда, куда хотел.
Бросив быстрый взгляд на мужчину, сопровождающего монарха, я поймала его ответный и равнодушный взгляд, когда его величество вдруг обернулся и произнес, глядя мне в глаза:
– К слову, дорогая леди Риверс…
Мое новое имя прозвучало немного непривычно.
– Да, сир?
– Со мной прибыла одна особа, которая очень хотела бы поговорить с вами, - продолжил король. – И она ожидает вас во дворе. Уж не знаю, почему ей захотелось пообщаться с вами именно там, женщины существа загадочные. Сколько живу, столько пытаюсь их понять и знаете что? – король изогнул брови цвета пепла. – Боюсь, что так и не разгадаю эту тайну. – И велел, обратившись к своему спутнику, - Торн, проводите хозяйку дома к ее гостье. А мы здесь немного поговорим с господином графом.
Названный Торном мужчина поспешил выполнить распоряжение короля. Я же бросила быстрый взгляд на Рейна, но поймав его ответный взор и увидев, как он кивнул, давая понять таким образом, чтобы я оставила их наедине с монархом, присела в реверансе и только после этого поднялась и вышла из гостиной в сопровождении странного охранника венценосной особы.
Не знаю, почему король отправил со мной именно этого человека. Торн меня пугал. Даже его походка, слишком легкая, почти бесшумная, вызывала напряжение во всем теле.
Мужчина рядом со мной не шел, а плыл над полом. Я не слышала шагов. Не слышала его дыхания, отчего создавалось впечатление, будто подле меня бесплотный дух, а не живое существо. Заговаривать с ним не было ни малейшего желания, но я позволила проводить себя в сад. У дверей мне принес накидку услужливый лакей, а уже в саду, на тенистой аллее из высоких кипарисов, я увидела женщину, в которой узнала свою недавнюю знакомую леди Лайт.
Морриган прогуливалась по аллее держа в руке зонт от солнца. Я невольно улыбнулась и поняла, что несмотря на то, что леди Лайт отказала мне в помощи, рада ее видеть.
– Удачи, миледи, - тихо произнес мой спутник и отступил прочь. Я поблагодарила его, радуясь тому, что Торн уходит, а сама направилась к фрейлине королевы и, как подозреваю, фаворитке короля.
– А вот и вы! – женщина, увидев меня, остановилась и положила зонт на плечо искренен улыбаясь. – Рада нашей встрече.
– Доброе утро, леди Лайт, - ответила я и остановилась в паре шагов от фаворитки короны.
В свете дня, который часто открывает погрешности нашей внешности, Морриган Лайт казалась старше, чем в зале дома Алленов. Но ее глаза светились жизнью, а улыбка была такой светлой, что мне стало теплее на душе.