Проданная невеста
Шрифт:
– Не виновата? – ахнула тетя и дядя ухмыльнулся, да так неприятно, что у меня исчезли последние сомнения – они оба, да и кузина, скорее всего, убеждены, что я согрешила с Генри. Но я-то знаю правду! А правда такова, что меня оболгали. Вот уж не знаю, как это удалось сделать бывшему жениху, но факт остается фактом.
– Сью, имей совесть признать, и тогда я постараюсь понять тебя, - произнесла тетушка.
– Тебя видели поздно ночью, выходящей из дома Сент-Джона! И его слуги подтвердили, что это была ты. Ты приходила к нему на свидание и ушла только спустя несколько часов. Ты провела вместе с ним в его спальне
Я вспылила.
– Меня подставили. Да кто угодно мог остаться в доме Генри!
– Слуги подробно описали наряд девушки, - возразила тетушка. – Твое любимое алое платье, которым ты так гордилась. Его ни с чем не спутать! Другого такого нет ни у кого в столице!
– Мама! – вмешался Шолто, но отец тут же мрачно посмотрел на сына и кузен потупил взгляд.
Платье, подумала я. Да. Платье было уникальное. Другого такого нет в городе, а моя служанка, горничная Беттани, клялась, что никто не мог войти в гардеробную и взять его. Вот только у меня были сомнения на этот счет. Я подозревала, что Сент-Джон подкупил кого-то из прислуги в доме Хартливов, заполучил на время платье, а затем вернул его назад, проделав все незаметно.
– Вы только подумайте, неужели я кажусь настолько глупой, чтобы идти на свидание, на тайное свидание, надев столь броское платье, по которому меня сразу же узнают? – не выдержала я, но тетка лишь рукой махнула.
– В общем, Сьюзен, не обижайся. Сделанного не вернешь. Я разочарована в тебе и уже жалею, что нам с супругом выпала сомнительная честь стать твоими опекунами. Мы с Дереком приняли решение дать тебе выбор. Или ты отправляешься в монастырь, где проведешь время замаливая свои грехи, или мы срочно выдаем тебя замуж. Правда, не уверена, что кто-то захочет взять в жены падшую девицу.
Я даже рот открыла от возмущения.
– Вы должны мне верить! Я могу доказать это! Пригласите целителя! Я согласна на осмотр! – выпалила, даже осознавая, насколько это унизительно доказывать свою невиновность и невинность. Только секунду спустя вспомнила, что в экипаже, помимо нас с тетушкой находятся еще двое мужчин, и почувствовала, как краска заливает лицо.
В чем-то тетушка права. Я забыла о приличиях и говорю невозможные вещи. Произносить подобное в присутствии мужчин, которые не являются братом или отцом, попросту стыдно!
Но еще позорнее жить вот так!
– Боги, Сьюзен! Да ты, кажется, меня не слышишь, - усмехнулась тетушка и отвернулась к окну, глядя на огни приближающегося дома – столичного особняка Хартливов.
– Вы просто хотите избавиться от меня теперь, когда у меня нет денег, - поняла я, проговорив все это вслух. – И вас совсем не интересует правда.
Я еле дождалась, когда экипаж остановится перед лестницей. Не дожидаясь кучера, открыла дверцу и выбралась из салона.
Свежий воздух наполнил легкие и принес немного свежести в одурманенную усталостью и глупым разговором, голову.
Не дожидаясь родственников, поспешила подняться к дому и первой вошла в холл, где семейство уже ждала прислуга.
Глава 2
Этой ночью мне плохо спалось. Снились сны: яркие, злые, тяжелые. Я то видела лицо Генри и снова слышала его слова и угрозы, то возвращалась в экипаж
Утром меня разбудила Тильда. Единственный дорогой мне человек. Моя старая нянюшка, которую Хартливы из милости согласились взять в свой дом, распустив остальной штат прислуги, всех тех, кто годами прислуживал моей семье и всех тех, на кого я могла положиться.
Осталась только Тильда, да горничная, прислуживавшая мне по приказу тетушки Иден.
– Проснулась, крошка моя! – нянюшка всплеснула руками и застыла над кроватью, рассматривая меня с нахмуренными бровями. – Да на тебе лица нет, деточка. Бледная, под глазами синяки…
Я попыталась улыбнуться.
– И тебе доброе утро, Тильда, - сказала, игнорируя слова пожилой женщины.
– Утомилась, наверное, после бала, да, детка? – няня забавно прищелкнула языком и поспешила расшторить окна и впустить в спальню солнечный свет. – Господа уже к завтраку спустились. Велели тебя будить.
– Как? – ахнула я. – Неужели уже восемь?
– Почти, - нянюшка развернулась и спросила, - может позавтракаешь здесь? А я уж найду, что сказать твоей родне.
Соблазн был велик, особенно теперь, когда я явно опаздывала к столу. Тетушка Иден очень не любит непунктуальных. Правда, это относится не к ней самой и не к ее близким. Кузина может выйти к столу, когда остальные уже поели, и тетушка не скажет ей ни слова. А мне даже за одну минуту опоздания предстояло выслушать целую речь о том, что девица моего положения должна быть пунктуальна, как часы. А дядюшка будет сидеть, кивать головой и не отрывать взгляда от газеты, которую всегда читал за утренней трапезой.
И тут я решилась.
Не пойду. Не спущусь. Поем здесь. Тильда все принесет. Все равно тетушка будет зла. А раньше она выскажет мне свое возмущение, или позже, какая в принципе разница? Так хоть поем спокойно без их постных лиц.
– Решено, буду завтракать здесь, - сообщила я с улыбкой нянюшки.
– Вот и правильно, - проговорила старая Тильда, а когда я встала с кровати, поспешила застелить постель, добавив: - Вот и верно. Ступай умываться, детка. А я постель в порядок приведу и на кухню спущусь. А потом помогу тебе одеться и волосы приведем в порядок, а ты, - Тильда посмотрела на меня с улыбкой, - расскажешь мне про бал.
Так и было сделано.
Я умылась, поела. С помощью нянюшки надела одно из простых платьев, а когда села за туалетный столик, а Тильда, вооружившись щеткой, принялась расчесывать мои волосы, начала рассказывать про бал.
– Мне было неловко, - призналась, глядя в отражение на добрую нянюшку. – Все на меня смотрели и разве что пальцем не показывали, - продолжила, чувствуя горечь, подступившую к горлу.
– Если бы им манеры позволяли, точно бы показывали, - кивнула нянюшка соглашаясь. – Ох уж эта столица! Не нравится мне здесь. Люди совсем другие. Не то, что у нас в Хемли. Там было тихо — мирно. Соседи - славные люди, не заносчивые, как столичные господа. И зачем только эти Хартливы забрали нас? Толку от них, как от козла…