Проданная невеста

Wolf Lita

Риндаль проводил Арканту до её покоев. Девушка казалась задумчивой, причем не только сейчас, но и ещё вовремя фуршета.

— Солнце, что тебя тревожит? — спросил Риндаль, поймав её взгляд.

— Не то чтобы тревожит, — она опустила глаза. — Просто я не понимаю… Почему Торнхолд решил сказать о том, что мы истинная пара, именно сейчас?

— Когда зашли в Онклав, тогда и сказал. Чего же здесь непонятного? — улыбнулся дракон.

— Но я ещё не готова к новым отношениям. Замок не может не знать этого.

— Я тоже

думаю, что замок не ошибается, — он подмигнул ей. — Ему неведомы условности, эмоции – лишь самая суть вещей.

— Но мне-то ведомы…

— Солнце, — Риндаль наклонился к её лицу, опершись рукой на стену, и прошептал, интимно и проникновенно: —Отпусти Мертина. — У неё мурашки пошли по коже. А он продолжал: — Я же вижу, как ты смотришь на меня, когда вдруг забываешь о прошлом. Я тебе небезразличен.

Арканта тряхнула головой, отгоняя наваждение:

— Оставь свою драконью магию!

Он покачал головой:

— Никакой магии, солнце.

Её вновь окатила горячая волна, с головы до ног. Немыслимо захотелось оказаться в объятиях мужчины.

Впитать жар его тела.

Сердце стучало слишком часто, и грудь вздымалась как после долгого бега. Необходимо погасить возникшее между ними напряжение — иначе она правда упадет в его объятия. Заговорить — хороший способ разрушить момент.

— Чего ты хочешь? — спросила она. — Только не говори, что в тебе всколыхнулось детское чувство двадцатилетней давности!

— Как знать. Быть может, было именно так, — Риндаль провел тыльной стороной пальцев по её лицу, коснулся волос. В потемневших ореховых глазах полыхало опасное пламя. Не исключено, что свою роль сыграло и выпитое только что вино.

— Нет, Ринд! — Арканта отшатнулась. — Ты обещал не торопить. Не губи нашу дружбу.

— Хорошо, — мужчина тяжело вздохнул, делая над собой усилие. — Спокойной ночи, солнце. — Он сделал полшага назад, а потом всё-таки обжёг её губы кратким поцелуем. — Это я так, по-дружески,— улыбнулся и быстро ушёл к себе.

Ну да. Только дружеские поцелуи не опаляют страстью, словно пламя дракона. Еще с полминуты Арканта смотрела на закрывшуюся за ним дверь, не в силах сдвинуться с места.

Увидев, что Кинти отошла от стола и направилась к выходу из зала, Дарнвилл последовал за ней.

Крадучись поднялся следом на третий этаж. Но возле покоев женщина всё же засекла шаги за спиной.

Резко развернулась.

— Что тебе нужно?! — глаза сверкнули гневом.

Дарнвилл попытался ответить, однако из горла вырвалось лишь еле слышное сипение.

— Что с тобой? — удивилась Кинти. Его поведения она, признаться, не поняла еще вчера, когда Риндаль вернулся откуда-то вместе с ним, чтобы уговорить ее отправиться на коронацию. В конце концов убедил.

А вот бывший муж с тех пор слова не сказал. Даже когда она отказалась садиться на спину дракона впереди него, и они поменялись местами с Аркантой.

Кинти подумала, что обиделся. Но, похоже, причина была в другом.

Дарнвилл приложил руку к горлу и помотал головой, объясняя, что просто не может говорить. А затем вытащил из-за пазухи сложенные вдвое, исписанные листы и протянул ей.

Кинти помотала головой, отказываясь их взять:

— Что это? Не нужно. Мы вчера уже всё выяснили!

Он приложил руку к сердцу и вновь протянул письмо — мол, хотя бы прочитай, трудно, что ли. Но Кинти отказалась наотрез. Как говорится, уходя уходи. Она уже всё решила. Хотя больно было неимоверно.

Дарнвилл приблизился вплотную. Они смотрели друг другу в глаза. Как когда-то, много лет назад, еще до размолвки. Дарнвилл обнял её одной рукой и впился в губы поцелуем: горячим, неутолимым, полным отчаяния. На пару мгновений Кинти опешила, замерла — его поцелуев она не знала так давно, забытое счастье… Но всё же нашла в себе силы оттолкнуть его.

Кинти поспешно скрылась в своих покоях. Дарнвилл постоял, растеряно глядя на дверь. А потом подсунул под неё письмо и ушёл к себе на второй этаж — пока он здесь, она уж точно не станет читать.

* * *

В дверь постучали:

— Мам, можно?

Кинти поспешно утёрла слёзы и спрятала за спину письмо. Но сын заглянул в дверь раньше, чем она позволила войти:

— О чём плачешь?

— А тебе почему не спится? — задала Кинти свой вопрос вместо ответа. — Что у тебя с Аркантой — может быть, расскажешь наконец?

— С Аркантой у меня всё нормально — будет, рано или поздно. — Риндаль прошел в комнату.

— Я вижу, что она тебе нравится. Но бедной девочке столько пришлось вынести. Риндаль, не дави на неё.

Наберись терпения в кои-то веки.

— Да я и не давлю.

— Ну конечно. А то я твою напористость не знаю, — улыбнулся мать.

— Почти не давлю, — поправился он. Наклонился к матери, поцеловал в лоб и одновременно выхватил из-за её спины письмо. Узнал почерк отца, читать не стал — сразу отдал листы Кинти. — Вот о нём-то я и хотел поговорить, — вернулся-таки к теме, ради которой пришел. — Я понимаю, что тебе гордость не позволяет простить отца, — не дал дракон вставить ей ни звука. — Но скажи, неужели прожить всю жизнь в одиночестве — лучший выход?

Кинти тяжело вздохнула, понимая, что разговора не избежать. Напористость сына она действительно знала слишком хорошо. Просто так он не уйдет.

— Дарнвилл приехал лишь после того, как ты поведал ему истину. А услышать её из моих уст он за двадцать четыре года так и не захотел!

— Мама, у тебя было десять лет, чтобы рассказать отцу правду. Но ты тоже так и не захотела. Ты позволила дракону влезть в нашу семью, стать моим вторым отцом. Неужели действительно считаешь, что у тебя было право умолчать обо всём этом?!