Проданная сводным братьям
Шрифт:
Порочная улыбка искривляет её губы, а красивые большие глаза горят от возбуждения.
— Ты хочешь, чтобы я боролась? Я буду бороться.
— Я бы не хотел, чтобы было по-другому.
Я делаю выпад и обхватываю рукой её горло. Её пульс учащается, артерия на шее пульсирует под моей ладонью. Она кажется такой маленькой, такой хрупкой. Такой мягкой.
Она извивается в моей хватке, но не вырывается. Лайл наклоняется к ней сзади и покусывает её плечо. Даже Нейт теперь увлёкся этим, проводя рукой по её упругому животу, в
Наклонившись ближе, я прошипел ей на ухо:
— Так легко сдаёшься? Ты притворяешься, но на самом деле хочешь этого. Это тебя заводит. Тебе это нужно — чтобы все мы брали то, что купили, чтобы все мы заставляли тебя делать именно то, что мы от тебя хотим. Все мы, глубоко внутри тебя.
Она резко выдыхает.
— Нет, — хнычет она, но облизывает губы, и когда я провожу большим пальцем по её подбородку, она закрывает глаза и откидывает голову на плечо Лайла в знак покорности.
— Спусти с неё трусики.
Нейт, заняв наилучшую позицию, запускает руку ей под юбку. Хонор сжимает бёдра вместе, скрещивая их, чтобы усложнить движение, но когда мы контролируем её равновесие, ему не требуется много усилий, чтобы спустить их до лодыжек. Они белые, девственно чистые. Не то чтобы она больше не была девственницей, но именно так всё и начиналось. Она всегда была только нашей. Никто не прикасался к ней, кроме нас. Даже когда она уйдёт, на ней навсегда останется наш след.
Это напоминание делает меня твёрдым, как сталь.
Всё ещё держа её за горло, я толкаю, заставляя её отступить назад. Нейт и Лайл поддерживают её, пока её икры не касаются кровати, затем позволяют ей упасть на спину. Хонор вскрикивает от удивления. Через мгновение я оказываюсь на ней, оседлав её бёдра.
— Развяжи ей запястья, — приказываю я, расстёгивая пряжку своего ремня. Кожаный ремень легко выскальзывает из петель, когда я вытаскиваю его и складываю вдвое. Внезапным рывком я заставляю обе половинки ремня щёлкнуть, и в комнате раздаётся эхо. Хонор дёргается подо мной, следя за моими движениями большими глазами. — Привяжи их к изголовью кровати.
После секундного колебания Лайл и Нейт заводят её запястья назад и укладывают на кровать. Изголовье кровати сделано из вертикальных прутьев, и я использую два из них и ремень, чтобы закрепить её. Затем мы раздеваемся, по очереди следя за тем, чтобы она не могла высвободиться. Когда наши твёрдые члены освобождаются, она поджимает нижнюю губу.
Что? Она думает, что мы закончили играть? Я беру её лифчик обеими руками и дёргаю. Она кряхтит, когда он натягивается на ней, а затем защёлка с треском поддаётся. Я не могу снять его полностью, но всё же задираю, чтобы он остался у неё на предплечьях.
— Мой лифчик… Он стоил…
— Я куплю тебе ещё три.
Я сжимаю одну из её полных грудей, затем зажимаю сосок между большим и указательным пальцами. Хонор
Ей снова всё даётся слишком легко.
— Борись с нами. Сражайся. Притворись, что ты этого не хочешь.
— Я не могу… — она дёргает себя за путы, затем пытается изогнуться подо мной.
Я позволяю ей покрутиться, затем переворачиваю её, обнажая эту потрясающую попку. Юбка уже задралась, но я откидываю её до конца, открывая кремовую кожу. Она требует моего внимания, просто находясь у меня перед глазами. Я шлёпаю её, и этот звук эхом отражается от стен. Её плоть вздрагивает, а на ягодице появляется красная отметина в форме ладони. Хонор кричит и вырывается, но поскольку я держу её за бёдра и запястья связаны, ей некуда деваться.
— Хорошая девочка, — шиплю я, проводя рукой по её нежной коже. На этот раз, вместо того чтобы отстраниться, она выгибает спину и прижимается ко мне попкой, словно умоляя о большем.
Лайл даёт ей следующий шлепок, ухмыляясь, когда оставляет отметину на её другой ягодице.
— О боже, — стонет Хонор в простыни и на этот раз остаётся на месте. Если уж на то пошло, она старается приподнять свою задницу повыше.
Нейт помогает, поднимая её на колени, открывая нам. Её киска блестит, и когда я просовываю пальцы ей между ног, она становится влажной от предвкушения.
Я, чёрт возьми, больше не могу ждать. Занимая позицию, я выпрямляюсь. Резкий вдох вырывается из её носа, когда Хонор чувствует головку моего члена у своего входа, и затем я погружаюсь в неё на всю длину.
Мы стонем вместе.
Когда я сказал, что буду рад, когда она уйдёт, я, чёрт возьми, солгал. Я провожу кончиками пальцев по её гладкой коже, по её всё ещё сияющей заднице и поднимаюсь выше, чтобы обхватить руками её талию. Используя её бёдра в качестве опоры, я подталкиваю Хонор вперёд, пока внутри не остаётся только мой член, затем сильно тяну её назад, заставляя трахать меня. Заставляя её взять всё, что я могу ей дать. Её стоны, когда мои бёдра соприкасаются с её бёдрами сзади, исходят откуда-то из глубины её горла. Я буду скучать по тому, что она здесь, ждёт меня каждую ночь.
Для нас. Это, блядь, самая извращённая часть. Для всех нас она шлюха. Девушка из нашего прошлого, которая пришла напомнить нам о том, кем мы были. В моей голове проносятся воспоминания о хороших временах, о плохих временах, о худших временах, когда она исчезла из нашей жизни, но я отталкиваю их все. Затем я отталкиваю её. Хонор падает на кровать с удивлённым стоном. Она делает меня чертовски слабым, и мне нужно снова взять себя в руки.
— Мы трахнем её как следует. Если она здесь для всех нас, она примет нас всех, — я указываю на кровать. — Лайл, ложись на неё. Смажься.