Проданная сводным братьям
Шрифт:
Темп, который я задаю, медленный и томный. Мои пальцы задирают его рубашку и исследуют тёплую кожу, кружась вокруг пупка и спускаясь по мягкой дорожке волос ниже. Я облизываю палец и трогаю себя, выгибаясь назад, чтобы он мог видеть, и страдальческое выражение на его лице словно сжимает моё сердце в кулак.
— Ты ощущаешься так хорошо, — говорю я ему. — Ты наполняешь меня. Ты сводишь меня с ума.
Я поворачиваюсь и вижу, что Нейт смотрит на меня так, словно видит человека, о существовании которого даже не подозревал. Я словно пегас, появляющийся из пасти Горгоны, прекрасный
— Прикоснись ко мне, — говорю я ему. — Прикоснись ко мне, и когда Лайл закончит, я буду твоей и Нейта.
Хотя я почти ожидаю, что Киллиан будет сопротивляться, он этого не делает. Тепло разливается по моему телу, когда они оба располагаются позади меня, один покрывает поцелуями мою шею, другой проводит рукой по моей груди.
Глаза Лайла плотно закрыты, его грудь вздымается от сдержанности, с которой он позволяет мне двигаться над ним, а не говорит, что мне делать. Я наслаждаюсь каждой секундой, чувствуя, как набухает его член, а мой клитор становится невероятно чувствительным под моей рукой.
Я хочу, чтобы мы были вместе, как бы трудно этого ни было достичь. Я хочу ощутить этот момент чистого освобождения вместе с ним, потому что знаю, что это нас как-то свяжет. Это могут сделать переживания, особенно прекрасные.
Я ускоряю движение пальца, зная по тому, как он сжимает одеяло, что он почти у цели. Я думаю о том, как он заставил меня попробовать его на вкус в тот первый день, и о том, каково это было, когда мой рот принадлежал ему, и когда он со стоном боли отпускает меня, я откидываю голову назад, так что волосы падают мне на спину, и проваливаюсь в забытье.
Кажется, что время не всегда течет с одинаковой скоростью, и когда я прихожу в себя после оргазма, я осознаю, что не знаю, как долго все они наблюдали за мной. Лайл протягивает руку и касается моей щеки мимолётным жестом, от которого у меня учащённо бьётся сердце. Килиан нетерпеливо берёт меня под мышки и оттаскивает от своего брата. Влага стекает по моим бёдрам, когда я сопротивляюсь попытке Килиана поставить меня на четвереньки. Ему нравится брать меня сзади, потому что я не могу наблюдать за выражением его лица, а ему не нужно прятаться. В двадцать восьмой комнате он добивается своего, но на моей кровати я добиваюсь своего.
Вырываясь из его хватки, я поворачиваюсь к нему лицом, придавая лицу решительное выражение.
— Мой дом, мои правила, — говорю я.
— Дом? — Килиан оглядывается по сторонам, как будто думает, что его подлое притворство выведет меня из себя. Он не понимает, что я предпочла бы прожить тысячу жизней в этой маленькой квартирке, а не одну в особняке Ричарда Астона.
— Мои правила, — повторяю я. — На спине или ничего, — его хмурый вид настолько преувеличен, что это почти комично, и он так долго колеблется, что я поворачиваюсь к Нейту.
Умного мужчину не нужно учить дважды. Быстро расстегнув ремень и молнию, он ложится на кровать, держа член в руке. Когда я забираюсь на него, он смотрит на
Килиан не двигается, чтобы прикоснуться ко мне, а я не оборачиваюсь, чтобы обратить на него внимание, потому что всё моё внимание приковано к Нейту.
— Ты выглядишь как богиня, — произносит Нейт, затем прикусывает губу. Он теряет контроль над своим возбуждением, именно так, как я этого хочу. Я могла бы кончить снова, если бы он надавил большим пальцем на мой клитор, но это означало бы отпустить его руки, а я наслаждаюсь своей властью больше, чем вторым оргазмом. Я хочу видеть, как он разваливается на части, так близко, что я почувствую его облегченное дыхание на своих губах. Мы движемся вместе, как океан, набегающий на берег, как ветерок, заставляющий ветви раскачиваться туда-сюда, и я наблюдаю за всем этим, чувствуя, как он пульсирует внутри меня, как его большое тело напрягается между моих мягких бёдер, и это прекрасно.
Только когда он улыбается, а его щеки розовеют от удовольствия, я отпускаю его руки и позволяю ему прикоснуться ко мне.
Обернувшись, я замечаю, что Килиан смотрит на меня так свирепо, что я задаюсь вопросом, уступит ли он когда-нибудь или предпочтёт покинуть эту крошечную квартирку с синими яйцами и неистовой эрекцией. Возможно, он никогда не сможет смириться с тем фактом, что позволил другим руководить собой и в результате не потерять свою душу. Но я твёрдо намерена приложить все усилия, чтобы показать ему это.
— Ты знаешь правила, — говорю я. — Если ты этого хочешь… — я провожу рукой по своей груди, задерживаясь, чтобы пощипать сосок, пока его глаза следят за моими движениями. — Ты должен лечь на спину.
— К чёрту всё это, — говорит он, поворачиваясь, чтобы сделать шаг к двери. — Тебе нужно добраться до двадцать восьмой комнаты, а потом я возьму тебя так, как того захочу.
— Это правда, — тихо отвечаю я. — В двадцать восьмой комнате ты можешь брать, но в моей комнате я отдаю. Вот в чём разница.
То, как напрягается его спина, когда он делает паузу, заставляет меня затаить дыхание.
«Повернись», — шепчу я про себя. «Повернись».
Когда он этого не делает, я соскальзываю с Нейта и босиком направляюсь к Килиану, опуская юбку на пол. Он замирает, когда я кладу руку ему на середину спины, на то место, где у него остались шрамы от его братьев и от меня. Неподвижен, когда я целую его в плечо через тёплую рубашку. Неподвижен, когда я обхожу его и касаюсь его щеки пальцами. Растерянные сапфирово-голубые глаза смотрят на меня сверху-вниз, как будто я говорю с ним на иностранном языке.