Проданная сводным братьям
Шрифт:
— На кровать, — тихо говорю я. — И я дам тебе то же, что давала твоим братьям.
— Почему с тобой всегда так трудно? — говорит он, протягивая руку, чтобы обхватить мою челюсть. — Почему ты не можешь просто делать то, что тебе говорят?
— Это тот самый случай, когда чья бы корова мычала, — улыбаюсь я, а потом чуть не вспыхиваю, когда тень улыбки касается его губ.
Я расстёгиваю его ремень, не сводя с него взгляда. Расстегивая его брюки, я достаю его член и дважды сжимаю его в руке. Я наклоняюсь, проводя языком по головке, и наслаждаюсь дрожью, которая пробегает по всему телу Киллиана, а когда выпрямляюсь
Требуется много времени, чтобы он кончил, много времени, чтобы мы достигли момента, который я никогда не могла себе представить. На глазах у его братьев я разбираю Килиана по частям, и когда мы закончим, когда я буду изнемогать от удовольствия, а он потеряется в своём, всё, на что я могу надеяться, — это то, что он позволит мне снова собрать его воедино.
Сегодня.
Завтра.
Или, может быть, когда контракт будет завершён, мы сможем стать теми, кто мы есть на самом деле.
14. Узы, которые связывают
Лайл
В клубе всё по-другому. По крайней мере, между Хонор, Нейтом и мной. Несмотря на то, что она была со мной всего несколько часов назад, я отчаянно хочу обладать ею снова, и как только мы оказываемся вместе за закрытой дверью двадцать восьмой комнаты, мы с Нейтом снимаем с неё одежду, кусочек за кусочком, покрывая поцелуями её кожу.
Мы буквально сталкиваемся лбами, когда оба одновременно приступаем к ласканию её киски. После того, как я выигрываю место, Нейт сосредотачивается на её груди, и мы вдвоём работаем над тем, чтобы она кончила, причём не один раз, а дважды, в течение нескольких минут.
Тем временем Кил, ссутулившись, сидит в кресле, потягивая виски, время от времени наблюдая за происходящим, но в остальном демонстрируя незаинтересованность.
Для кого-то другого это было бы неочевидно, но для нас с Нейтом совершенно очевидно, что внутри него идёт война, даже более ожесточённая, чем та, что обычно бушует. То, что Хонор сделала в своей квартире, является доказательством того, что всё это значит для неё больше, чем просто контрактные обязательства, и то, как отреагировал Килиан, тоже сыграло ему на руку.
После того, как мы с Нейтом кончаем в неё, Кил допивает остатки своего напитка и поднимается из кресла, расстегивая ремень.
— Веселье окончено, — говорит он, его глаза темнеют и становятся угрожающими.
Радостная улыбка, озарявшая лицо Хонор, мгновенно исчезает, когда Килиан достаёт из ящика стола повязку. Он отворачивает её от себя, связывает и пользуется её телом, как будто она для него ничего
Обхватив рукой шею Хонор и впиваясь пальцами в её нежную плоть, Килиан, как одержимый, проникает в её киску, затем в её попку, где он получает своё удовольствие, казалось бы, не думая о ней. Она сопротивляется изо всех сил, постанывая от удовольствия сквозь стиснутые зубы, как будто сам факт, что мы можем доставить ей удовольствие, является чем-то извращённым и ужасным. Я жду, что она скажет стоп-слово, но она этого так и не делает.
Когда Килиан заканчивает, он приводит себя в порядок и направляется к двери, приглашая нас с Нейтом следовать за ним таким тоном, который даёт нам понять, что он не приемлет возражений.
Когда мы уходим, Хонор сидит на краю кровати, высоко подняв подбородок, смотрит прямо перед собой, стараясь выглядеть равнодушной к обращению с ней моего брата.
— Увидимся завтра, — говорю я ей, желая, чтобы она повернулась в мою сторону.
— Пока, Лайл, — отвечает она, не отрывая взгляда от стены перед собой.
Я неохотно следую за братьями в холл.
— Что всё это значит? — спрашиваю я Килиана, как только мы заходим в лифт.
— Что ты имеешь в виду? — спрашивает он, нажимая на кнопку вызова гаража, хотя мы уже трогаемся с места.
— Почему ты так себя ведёшь с ней?
Мой старший брат смотрит на меня с подчёркнуто нейтральным выражением лица, как будто мы говорим о погоде.
— Ты имеешь в виду нашу девственницу? Я просто взял у неё то, что мы купили и за что заплатили.
— Она для нас нечто большее, и ты это знаешь.
— Что бы ты к ней ни чувствовал, не переноси это на меня. И я бы хотел, чтобы ты помнил, что это всего лишь финансовое соглашение. Не более того.
Он может говорить себе это, но я знаю, что он в это не верит. Я бросаю взгляд на Нейта, который лишь приподнимает бровь, выходя вслед за Килианом.
***
Вернувшись в Монтгомери-Хаус, я собираюсь немного поработать перед сном, но у Дика-Мудака другие планы на этот вечер. Килиан говорит нам с Нейтом, что он разберётся с папой, и мы направляемся к лестнице, когда старик выходит в коридор.
— Все вы. Сюда. Немедленно. — Он стоит за дверью, ожидая, пока мы втроём пройдём мимо него, как будто мы всё ещё дети, и он только что застукал нас за разглядыванием фотографий обнажённых женщин в Интернете.
— Что происходит, папаша? — спрашивает Килиан, и его небрежный, насмешливый тон дает Дику-Мудаку понять, что ему абсолютно наплевать, что наш папа чем-то недоволен.
— Это действительно хороший вопрос, сынок. — Он делает ударение на последнем слове, как бы напоминая Килиану, кто здесь главный, но на нашего старшего брата это не производит впечатления, и он плюхается на диван у самой дальней от папиного стола стены.
— До моего сведения дошло, что вы трое, ребята, недавно потратили очень крупную сумму, — говорит Дик-Мудак.
Сначала я подумал о пожертвовании Нейта больнице, но оно ещё не было опубликовано. По мере того, как приходит осознание, у меня в животе зарождается страх.
— Что меня больше всего озадачивает, — продолжает Дик, — так это то, почему мужчины Астон — какими бы молодыми и неопытными они ни были — должны платить за секс.
У нас троих есть личные счета. Он не должен видеть, на что мы тратим деньги.