Проданная
Шрифт:
— И вы перемените решение, ваше сиятельство?
— Я позволю тебе остаться в Сердце Империи.
Огден поклонился. Молчал. Стоял на том же месте, не в силах уйти. Истерика миновала, наступило оцепенение.
Я отвернулся к окну:
— Я больше не задерживаю тебя, Огден.
— Благодарю, мой господин.
Я слышал лишь шаги. Усталые, обреченные. Не хотел смотреть в его сгорбленную спину, видеть поникшую голову. Я не представлял этот дом без Огдена. Но я и не представлял, что он способен действовать за моей спиной. Осталось лишь выслушать Лелию, чтобы понять, как именно все произошло.
Глава 29
Я
Я не верила, что больше не увижу паука. Я уже привыкла опасаться его, он будто стал злобной химерой этого дома. Привыкла к его невыразительному лицу, крапчатым глазам. Его даже не хватало, потому что ненависть к управляющему отвлекала от разрушительных мыслей. Невероятно признать, но он оказывался почти нужен.
Слова Невия не выходили у меня из головы. Вот уже три дня они неотступно преследовали меня, лишали сна. Я засыпала, но забывалась лишь наполовину. Другая моя половина упрямо бодрствовала и бесконечно думала. Если бы знать… Я надеялась, что этот выродок солгал, но Гаар лишь подтвердила его ужасные слова, когда я решилась, наконец, поделиться с ней.
— Да, я слышала о таком.
Простая фраза, но прозвучало так, что у меня внутри все перевернулось. Я до последнего надеялась на ложь.
— Почему ты мне ничего не сказала с самого начала?
Гаар лишь опустила голову:
— Зачем? Чтобы лишний раз расстроить?
Я молчала. Она, в сущности, была совершенно права. Эти слова могли лишь расстроить, ничего больше. Могла ли я хоть как-то повлиять на ситуацию?
Гаар улыбнулась, ободряюще взяла меня за руку:
— Но еще ведь ничего не известно. Может, ничего и не решено. Тебе все завидуют. Слышала бы ты, что говорят в тотусе! Тем более теперь.
— Теперь?
Гаар кивнула:
— Кто-то проболтался. Вана от злости избила одну из девушек, а Полита часа два истерила в саду. Я отовсюду слышала ее вопли. Так ей и надо. Хорошо, что ты не знаешь, чего она тебе желала. В жизни таких гадостей не слышала. Пусть захлебнется своей злостью.
Я кивнула:
— Это управляющий. Это он всем сказал. От злости. Он отомстил напоследок. Чтобы меня все возненавидели.
Гаар пожала плечами:
— Может быть. Но и господин Невий вполне мог это сделать. Он бы с удовольствием избавится и от тебя, и, тем более, от ребенка.
Гаар осеклась, бросила на меня тревожный взгляд. Будто опасалась, что сказала лишнего. Тут же добавила:
— Но они не посмеют. Никто не посмеет. Все здесь вольны завидовать тебе, сколько хотят. Больше ничего они не могут. Малейшая гадость в твою сторону может им ой как аукнуться. Ты
Гаар верно рассуждала, но это сейчас. Я села на кровать, оправила платье на коленях:
— А потом?
Гаар шумно выдохнула:
— Да что ты заладила? Если хочешь знать, я думаю, что господин не намерен с тобой расставаться. Уж совсем не похоже. Даже управляющего из-за тебя выставил. Разве этого мало?
Я покачала головой:
— Там наверняка были другие причины. А я… просто под руку попалась.
Гаар поймала мою ладонь, перебирала пальцы. Мечтательно улыбнулась:
— А я, знаешь, что думаю? — Она закатила огромные глаза, в которых плескался космос. — Что господин полюбил тебя… По-настоящему. И никуда тебя не отпустит. А, может, даже даст свободу…
— … и женится!
Я выдернула руку из тонких полупрозрачных пальцев и резко поднялась. Вытерла взмокшие ладони о платье. Мне такие глупости тоже приходили в голову. К моему же стыду. Мимолетно, как яркие вспышки. И тут же гасли, потому что было пределом наивности воображать подобное. Я очень ругала себя за них. Сначала я, правда, на что-то надеялась, вспоминала маму. Но теперь слишком хорошо понимала, что высокородный дом — совсем не то, что захолустный дом Ника Сверта на Белом Ациане. Мои иллюзии осыпались, как битое стекло. Сейчас я фаворитка, потому что господин так решил. Пока его это устраивает. Но все может перемениться по щелчку пальцев, потому что он просто изменит решение. В высоких домах свои традиции. Я делала все, что в моих силах. Самое невыносимое — я была искренней. Я не играла — жила. Но даже мысленно боялась допустить, что могу любить этого мужчину. Что он может любить меня. Я понимала, что невозможно прыгнуть выше головы. Я завишу от прихоти, от сиюминутных порывов. Пусть порой мне казалось иначе, но это лишь мгновения. Иллюзия счастья. Порой я думала о том, что стоило просто ловить моменты и не загадывать наперед. Быть счастливой в конкретный миг. Может, мне больше никогда не будет хорошо так, как сейчас. Но потом я осознавала, как больно придется падать. Мое сердце разобьется.
Гаар казалась обиженной:
— Почему нет?
Если честно, хотелось накричать на нее. Но я понимала, что это не со зла. Окажись на ее месте Полита, я, не задумываясь, вцепилась бы ей в волосы и выдирала вместе с кусками кожи. Я обернулась:
— Кому-то удалось, да? Ты точно это знаешь?
Она опустила голову:
— Не знаю. Но, говорят, так бывает.
Я кивнула:
— Бывает. В глупых сказках. Давай договоримся: ты больше никогда не говоришь таких глупостей. Слышишь?
Она подошла, обняла меня:
— Прости. Я не хотела. Я… правда…
Я опустила голову ей на плечо:
— Если меня разлучат с моим ребенком, я не смогу дальше жить. Я это точно знаю.
Гаар обхватила меня со всей силы:
— Не думай сейчас об этом. Мне что-то подсказывает, что все будет хорошо.
Она тихонько покачивалась из стороны в сторону, будто баюкала. От этого незамысловатого жеста, правда, стало легче. Мне было бы труднее, если бы не было Гаар. Друг — порой целая вселенная.