Продавцы грёз. Том первый
Шрифт:
Это вопрос взбесил Капитана. Чёртовы перелёты, погони, бои, смерти, лучи, спускающиеся с небес, предательства друзей… Ей вообще не было дела до каких-то…
Два месяца назад, даже чуть больше.
Ивалла прижала ладонь ко рту, чувствуя, как в уголках её широко распахнувшихся глаз собираются слёзы.
– Кажется, вы поняли о чём я говорю. Продолжаю лезть не в своё дело, но алкоголь и курение не рекомендованы во время беременности, это подтвердит вам любой акушер, с которым вам, наверное, нужно пообщаться. Вы и так ранены, и это может сказаться на здоровье ребёнка.
Когда дверь захлопнулась, Ивалла разрыдалась. Она сложила руки на животе и склонила голову, роняя слёзы на простыни.
– Сейчас… почему сейчас? Почему?
Она ждала этого годы. Ждала беременности. Ждала человека, которого сможет полюбить. И сейчас ей придётся выбирать, кого сохранить – Алекса или их ребёнка.
– Почему именно сейчас?
Ей некому было ответить. Капитан плакала, совершенно отчётливо осознавая – даже если Алексей ещё жив, она больше никогда его не увидит.
***
Речи о том, чтобы как-то спасти машину и идти не могло. Поэтому Авер бросил её сразу и без сожалений. Выпавший снег скрыл все следы, и единственное направление, которое он смог выбрать, это то, куда была направлена кабина машины. О том, что её могло развернуть при аварии, предатель даже не думал.
Да и какая разница, куда идти, если у тебя вообще нет никакого направления?
Сперва кончилась выпивка. Зачем тот небольшой запас еды, который он брал с собой, надеясь за пару дней найти Орайю и Алекса, передвигаясь налегке. Но дни шли, а он так никого не нашёл. Кругом была только бесконечная заснеженная пустошь, по которой он брёл, не разбирая дороги. Авер оголодал и отупел от холода настолько, что даже раны перестали ему докучать.
Здесь он и умрёт, не дождавшись даже начала большой Игры.
Что ж, он это заслужил. Дважды предатель. Человек, отвернувшийся от своего хозяина и своей семьи, чтобы не участвовать в бойне, благодаря которой к власти может прийти некто вроде Негриола. Человек, нашедшей себе новую семью и предавший её, чтобы поучаствовать в этой бойне, но на другой стороне.
Он всегда оставался Авером, предателем. Он предавал парней, которых учил убивать, отправляя их, ничего не понимающих несмыслёнышей на верную смерть. Спасал раненых, чтобы предать и опять отправить на передовую.
Трус и ничтожество. Пусть снег похоронит его кости. Без него этот грёбаный мир станет только лучше…
Авер скинул свой рюкзак с плеч и, запустив туда трясущуюся от холода руку, вытащил из него неприкосновенный запас – последнюю бутылку бренди. Он устал и голоден, бутылки хватит, чтобы опьянеть. Это будет лёгкая смерть. Он просто напьётся, ляжет в снег, уснёт и умрёт от переохлаждения.
– За это нужно выпить, – сказал Авер вслух. – Сдохни, Авер-предатель. Да будет проклято твоё имя.
Откручивая крышку, он пытался унять дрожь, но несколько драгоценных капель всё же упали на снег, прежде чем он присосался к горлышку. Ледяной бредни обжёг застуженное горло.
Бутылка кончилась слишком быстро, но всё-таки принесла вожделенное опьянение.
Уже стемнело. Авер прошёл и одну рощицу, которая на деле оказалась вовсе не рощицей, а могильником старой боевой техники, и другую, оказавшуюся вторым могильником, но всё никак не мог выбрать место для сна. В конце концов, он понял, что боится сделать даже это. Что ж, тогда ему придётся идти до тех пор, пока он не упадёт без сил…
Яркий луч света ослепил его. Авер вскрикнул, закрывая глаза ладонью.
– Стоять. Сам пойдёшь в клетку или будешь брыкаться?
Авер отнял ладонь от лица и, сощурив глаза, принялся вглядываться в говорившего. Ближайшую машину он узнал сразу. Судя по тому, что кроме неё в караване осталось всего две, работорговцы убегали из деревни сломя голову. Потому он и не заметил этих недобитков – они панически боялись своих собратьев и даже не жгли костры.
– Положи оружие на землю.
– На снег ты хотел сказать, – процедил Авер.
Он вытащил револьвер и выстрелил так быстро, что часовой не успел среагировать. Шапка слетела с его головы и упала на снег, паренёк вскрикнув вскинул ружьё, но вторым выстрелом Авер превратил его в бесполезную рухлядь.
– У вас был хреновый год, парни, но я знаю, как исправить положение. У меня с собой две тысячи кредитов, и я, мать вашу, отдам вам их и ещё в десять раз больше, если вы довезёте меня до побережья и передадите людям уважаемого господина Нерлиода с островов.
Глава тридцать пятая
В лицо Алексею летела белая поверхность снега. Удар был таким резким, что стрелок дёрнул головой...
... и очнулся.
Сознание вернулось резко, будто он окунулся в прорубь. Хотя, ощущение было словно его приложили левой щекой о бетонную стену. Впрочем, такое соприкосновение вряд ли бы вернуло ему сознание.
Чужак сидел на жёстком стуле посреди большой богато обставленной комнаты. Впрочем, судить об обстановке ему было довольно сложно – голову будто сжимал обруч, держащий её в одном положении, и Алексей видел только предметы, находящиеся прямо перед ним.
Ему понадобилось какое время, чтобы понять – никакого обруча на самом деле не было. Он не мог шевелиться, несмотря на то, что не чувствовал никаких оков. Его будто поместили в огромный кусок стекла. Наверное, так же себя ощущают люди, угодившие под снежную лавину – не пошевелить ни рукой, ни ногой. Впрочем, он мог дышать. И напрягать мускулы, хотя это ничего ему не приносило.
Слева слышалось мычание и сопение. Голос, конечно же, узнать было нельзя – рот пленника запечатывал кляп – но Алексей понял, что это Орайя. А кто же ещё? Но отчего-то землянин знал, что если бы рядом сидел кто-то другой, он бы это почувствовал. В комнате находился ещё один человек, но на глаза стрелку незнакомец пока не появлялся.