Продавец басен
Шрифт:
Я вспомнил, что поговаривали: солнце в Альтрауме тоже искин, причем довольно мощный, и помахал ему рукой.
— С тобой все в порядке? — спросила Ева. — Ты какой-то сам на себя непохожий.
— Чем непохожий?
— У тебя вид задумчивого идиота, который размышляет, куда ему штаны надевать — на ноги или на голову.
— А обычно у меня другой вид?
— Угу. Идиота, который абсолютно уверен, что куда штаны ни надень — все будет распрекрасно.
— Взрослею, наверное, — сказал я. — И день рождения скоро.
— Нет, серьезно, что случилось?
— Да, в общем-то ничего особенного, наверное. Просто… даже не объяснить. На мне — обет молчания. Знаешь про такой?
— Слышать приходилось.
—
— Тогда не вздумай рассказывать.
— Не буду. А терпеливость и стойкость дают снижение боли?
— Должны.
— Ну, в общем, они у меня здорово выросли за это время. Только это не очень помогает. Сколько их нужно иметь, чтобы вообще ничего такого не чувствовать?
— Досталось тебе, да?
— Это не игра, а какой-то полигон садистов, Ев.
Какое-то время мы ехали молча.
— Знаешь, — сказала Ева, — а я до тридцатого уровня прокачалась вообще без единой смерти и даже серьезного ранения. Элементальные маги на начальных уровнях — почти боги, бегаешь, пуляешь огненными шарами в зайчиков, стаю волков одной цепной молнией в шашлык превращаешь. Даже классовый квест прошла, играючи. А потом почти сразу получила серебро — нужно было одному алхимику ингредиентов набрать разных, он любимую дочь воскресить пытался. И послал он меня в пещеру за паучьим ядом, только пауки там не такие плюшевые, как в стартовых локациях, а серьезные зверюги с мощным резистом к магии и размером с большую собаку. А я так-то арахнофоб была, всю жизнь их побаивалась — и тут просто кошмар наяву. Мрак, грибы только светят, и толпа этих тварей, которых мои вспышки и молнии не пробивают. Я назад побежала, прилипла к паутине, и тут они на меня и напрыгнули. А эти чудные паучки жертв своих сперва ядом накачивают, чтобы те изнутри разложились и помягче стали, посочнее. Я не думала, что такая боль на свете бывает, вообще забыла, что это — игра, что выйти можно, у меня паника и ступор, помутнение сознания, только орала и дергалась, пока они меня заживо высасывают.
— Понимаю.
— Не знаю, понимаешь ли, но я на кладбище воскресла, из игры вышла и несколько месяцев в нее не возвращалась. Да и не пускают в Альтраум из психоневрологических больниц.
— О!
— Угу. Тяжелый нервный срыв, бессонница, проблемы с дыханием.
— А потом?
— А потом я вернулась из больницы, увидела свою жизнь лежащей в руинах и опять пошла играть. И когда мне медвежьими капканами отрывало ступни, и когда драконоид жарил меня огненным дыханием — я уже прежде всего злилась, что квест проваливается, инстанс не проходится, награда ускользает. А что больно…ну, бывает. И знаешь что? В жизни все тоже стало проще. Я свои руины окончательно ликвидировала, солью посыпала и при этом никаких особых страданий. После того, что ты здесь видишь и делаешь, в реальности всякие неверные мужья, друзья-предатели и работа с равнодушными подонками — это все, оказывается, такие детские несерьезные пустяки, что и сам понять не можешь, почему тебя это раньше так мучило и пугало. Не нравится тебе твоя жизнь — ну и наведи в ней порядок, и не ной.
— И ты типа навела?
Ева пожала плечами.
— У каждого — свой порядок. Меня все устраивает.
Арендованный дом выглядел совершенным сараем, каким он, видимо, раньше и был, наспех прорубленные дополнительные окна почти не добавляли строению облика жилого. Дом был окружен криво натыканными палками, видимо, долженствующими изображать забор, и окружен небольшим пустырем, на котором вовсю произрастали сорные травы. Лошадь была распряжена и отправлена щипать сорняки, а мы зашли в дом — и там я был вознагражден аж двумя поцелуями в щеки от повисшей у меня на шее Сиви.
— Ты не обольщайся, — сказала Ева. — Это она от скуки. Сидит
— Насос опять сломался. А к колодцу ты сама запретила выходить.
Воды я принес, вскоре чайник, подвешенный над камином, заурчал, а Ева тем временем давала подробный отчет.
— До цитадели фиолетовых отсюда — четверть часа быстрым ходом. Контакт кое с кем там налажен. Они нанимают неписей работать на фермах — я отправила туда Лукася, он уже третий день грядки пропалывает.
— Бедный Лукась!
— О да, и у тебя будет возможность послушать про его страдания, он каждый вечер эту песню заводит.
— А где Акимыч, тоже на грядках?
— Не, игроков они даже на ферму не пустят, у них небольшой сдвиг на секретности. И Лукася-то из-за клана брать не очень хотели, но, видимо, руки рабочие нужны. Акимыч в деревне, рыбу ловит, следит, когда Забейка или Моризель в деревню идут, сообщает мне — и мы с девчонками там совершенно случайно встречаемся.
— Как рыбу ловит? У него же навыка нет.
— Это не мешает ему сидеть с удочкой и важным видом у воды, смотреть, кто идет по мостику. В общем, я познакомилась с обеими фермершами. Они, к сожалению, в клане — ноль без палочки, но это неважно, крючок я им сегодня-завтра закину. Лукась передает мне их разговоры, так что я в теме девичьих небогатых интересов, и сегодня я планирую пригласить кого-то из них или обеих сразу — на чашку чая в «Большую Тыкву». Моя легенда: у нас новый клан, непись у нас в клане, потому что влюбился в меня, дурак такой, я над ним издеваюсь, но он нам деньги зарабатывает. Сюда мы только-только переехали, потому что присматриваем землю, собираемся клан по фермерской стезе пока пустить. Я восхищенно расспрашиваю про сроки посадки свеклы и о ценах на зеленый горошек, собираюсь сама стать крестьянином, но не знаю пока, что и выбрать — земледелие, огородничество, садоводство или цветоводство. Но точно не виноградарство. Мы с Забейкой и Моризель виноградарей не уважаем, это скучная профессия для тупых.
— Здорово, — сказал я. — А мне что нужно делать?
— А тебе… думаю, когда я договорюсь о девичьих посиделках, ты через часик пойдешь в деревенскую лавку. Допустим, за молоком или пуговицами. А мы тебя увидим с веранды, я тебе помашу и представлю девочкам. Ты подойдешь, сядешь, закажешь на всех что-нибудь вкусное, начнешь ухаживать за девчонками… ну хорошо-хорошо, будешь молча сидеть со своим растерянным видом, а попутно мы расскажем, что ты ищешь покупателя на создание алтаря, даже планируешь объявление в газету дать. Если они не сообразят заинтересоваться, а они точно не сообразят, потому что таких скудоумных кур даже с птицеферм выгоняют, будем наводящими вопросами и уточняющими пинками подталкивать их к мысли, что надо бы эту инфу до офицеров клана донести.
— А нельзя без вот этих хитростей просто самим предложить свои услуги? Написать этим офицерам, например?
— Ох, детка! Ты пока еще не понимаешь тот уровень паранойи, который принят в амбициозных кланах. Если ты начнешь долбиться к ним с воплями: а давайте я не пойми с какой радости немедленно построю вам алтарь за пять грошей, потому что я так люблю все фиолетовое… да они нас под лупой проверять будут, помня заповедь о бесплатном сыре! Нам и чихнуть не дадут без конвоя и надзора! А вот если они сами отроют несколько кретинов-нубасов, которых можно поиметь незадорого, к нам совсем иначе будут относиться! Понял? По глазам вижу, что не понял, тогда просто поверь мне и не забивай свою хорошенькую рыжую головку всякими сложными вещами! Кстати, если что — для Бейки и Мори меня зовут Зосей.