Продавец цветов
Шрифт:
Одновременно с ударом в стену двери лифта, наконец-то не встретив препятствия, захлопнулись. Я резко развернулась всем корпусом в сторону нашего непрошеного гостя, не глядя, наугад двинула локтем по кнопочной панели, и лифт, послушно повинуясь электрическому импульсу, отправился куда-то вниз. Правой рукой я сильно и бесцеремонно, но аккуратно откинула Соболева в передний левый угол, а сама бросилась к ворвавшемуся в лифт детине.
А он в это время, как совершенно бесчувственный боевой биоробот, успел развернуться навстречу мне и четко отработанным хлестким движением мотнул головой, собираясь поразить
Учитывая прочность его лба, в моей голове проскочила тень сомнения в благоприятном для меня исходе этого столкновения. Я решила не испытывать судьбу таким грубым образом и резко отклонилась в сторону. В результате мой подбородок ткнулся в плечо детины, а его — оказался на моем. Еще через секунду его большие, как два свиных окорока, руки схватили меня за горло. И тут же, совершенно непроизвольно, повинуясь только одному борцовскому рефлексу, я по-удавьи крепко, словно утопающий спасательный круг, обвила его шею. Мы оказались в углу лифта, обнявшись и покачиваясь, как двое влюбленных, опьяненных захлестнувшим их половодьем чувств.
Я попыталась пальцами сдавить на его шее сзади под затылком пару болевых точек, чтобы заставить тело детины обмякнуть, а его самого потерять сознание. Мои пальцы были хорошо натренированы и сильны, но когда я попробовала погрузить их в толщу шейных мышц, то почувствовала себя так, как будто пыталась одними ногтями отколоть кусок от каменной глыбы. Шея моего противника оказалась не менее прочной, чем голова. Об нее с успехом можно было согнуть железный лом. Я мгновенно поняла абсолютную бесполезность своих попыток и сразу же переключилась на более действенные методы борьбы.
Я легко подпрыгнула и повисла на шее у детины. От неожиданности он нехотя, как крепкая дубовая ветвь под тяжестью навалившегося на нее снежного кома, согнулся, и между нами образовалось узкое — не больше тридцати — тридцати пяти сантиметров, пространство. Оно было слишком мало для толстых слоноподобных ног моего противника, но вполне достаточное для моих коленей. И я, разумеется, не замедлила тут же воспользоваться этим преимуществом.
Гораздо раньше, чем мои ступни снова соприкоснулись с полом, я нанесла два коротких и резких удара. Мои колени последовательно — сначала слева, а потом справа, смяли на самой высоте шумного вдоха бока моего противника. Конечно, парень, который сейчас слился со мной в железных и отнюдь не любовных объятиях, не ожидал от меня такого внезапного и сильного хода.
Внутри его что-то громко булькнуло, а рот раскрылся в беззвучном хрипе. Я сразу же почувствовала, как железное кольцо вокруг моей шеи начало медленно и как бы нехотя разжиматься. Силы по каплям начали покидать моего противника. Но сдаваться он не собирался. Он затрясся в нервной судороге, пытаясь справиться с дыханием. Но я снова подпрыгнула и повисла на его шее. Теперь моя коленка, устремившись вверх, ударила его в подбородок. Его тело на этот раз обмякло, и детина начал грузно оседать по стене вниз.
И все это время лифт продолжал двигаться. Наконец кабина лифта застыла на месте, и ее створки широко распахнулись.
За ними находилась очередная
В знак полного окончания представления створки лифта, как театральный занавес, торжественно сомкнулись вновь, разделив нас на победителей и побежденных. Я быстро повернулась к панели с кнопками.
— Куда? — раздался за моей спиной голос Соболева.
— Вниз, — решительно и твердо ответила я. — А затем на улицу.
Соболев согласно кивнул головой. Я нажала на кнопку первого этажа и отпустила ее только тогда, когда кабина задумчиво тронулась вниз. В другое время, возможно, следовало бы, что называется, взять «языка» и побеседовать с ним не без пристрастия. Но в данный момент моей задачей было в полной сохранности доставить клиента в безопасное место. А его собственная квартира, как, впрочем, и подъезд, таковыми не являлись, и я собиралась прежде всего вывести Соболева наружу.
Лифт в очередной раз застыл и распахнул створки. Я быстро высунула голову, окинула взглядом все вокруг и решительно выдернула Соболева за собой. До спасительного выхода нужно было преодолеть лишь один небольшой лестничный пролет. Но как только я ступила на первую же ступеньку лестницы, из подъездного полумрака бесшумно выскользнула бесформенная тень и преградила нам дорогу.
Тень не издала ни единого звука. От нее веяло чем-то зловещим, а скупые движения были наполнены скрытой угрозой и опасностью. Тень слегка выдвинулась вперед. Из небольшого окна сверху на нее упал слабый свет. Плоское, неподвижное, как маска, лицо человека, вставшего на нашем пути, бледно отсвечивало, словно в неверном лунном свете.
Лицо явно принадлежало азиату. Гладко зачесанные назад и собранные в жидкий черный хвост волосы. Маленькое, туго обтянутое кожей, плоское лицо с раскосыми глазами. Большие зрачки из-под слегка опущенных век глядели как амбразуры стационарного дота. Точно так же, уставясь прямо в глаза, смотрят кошки. Думают о чем-то своем — и вдруг становится жутковато от их зеленых глаз, от их непонятной кошачьей мысли.
Азиат стоял совершенно неподвижно и, казалось, даже не дышал. Ни один мускул не дрогнул на его лице.
Я уверенно двинулась вниз по лестнице, увлекая за собой Соболева. Азиат еще больше вышел из тени, и теперь его голову вместе с верхней половиной туловища можно было лучше разглядеть. В ответ на мои решительные шаги без малейшего намека на страх на его плоском, не совсем симметричном лице, у самых кончиков губ появилась загадочно-вежливая и одновременно зловещая улыбка. Дать нам пройти явно не входило в его планы.
Впрочем, в мои планы не входило задерживаться по какой бы то ни было причине, включая и присутствие этого сына Востока на моем пути. Но азиат сделал быстрый шаг и теперь стоял перед первой ступенькой лестницы как раз на самой середине между стеной и перилами. Его руки в невозмутимом философском спокойствии были скрещены на груди.