Продавец льда грядёт
Шрифт:
Ларри (всё это время пристально смотрел на него в ужасе). Ей-богу, я начинаю думать, что ты сошёл с ума! (Со вспышкой гнева.) Ты лжёшь!
Хикки (обиженно). Послушай, так не разговаривают со старым другом, который пытается тебе помочь. Да ведь если бы ты действительно хотел умереть, ты бы просто спрыгнул с пожарной лестницы. А если бы ты действительно стоял на трибуне, то ты бы никого не жалел. О, я знаю, сначала правду тяжело перенести. Мне было трудно. Всё, что я прошу, это чтобы ты подождал судить и попробовал взглянуть правде
Ларри (беспокойно). О чём ты говоришь? (Разыгрывая равнодушие.) Я ему не советчик. Единственно, что я бы ему посоветовал, так это не лезть ко мне со своими проблемами. Он ничего для меня не значит.
Хикки (качает головой). Ты увидишь, что он так не считает. Он будет тебя доставать, пока он не вынудит тебя ему помочь. Потому что ему нужно быть наказанным, чтобы он смог себя простить. Он потерял всё своё мужество. Он не может сам справиться, и ты единственный, к кому он может обратиться.
Ларри. Ради Бога, не лезь ты не в своё дело! (С притворной насмешкой.) Много ты о нём знаешь! Да он тебе и двух слов не сказал!
Хикки. Это так. Но всё равно я много о нём понимаю. Я тоже прошёл сквозь ад. Я могу увидеть это в других. (Хмурясь.) Может быть, поэтому мне и кажется, что в нём есть что-то знакомое, что нас что-то объединяет. (Качает головой.) Нет, это, наверное, что-то более серьёзное. Не могу понять. Расскажи мне о нём. Например, я не думаю, что он женат, так?
Ларри. Нет, не женат.
Хикки. Может быть, он связался с какой-нибудь женщиной? Я не имею в виду шлюх. Я имею в виду настоящую любовь, которая заставляет страдать.
Ларри (с облегчённым взглядом на него; расчётливо, поощряя его в этой мысли). Может, ты и прав. Я бы не удивился.
Хикки (насмешливо усмехается). Понятно. Ты видишь, что я на ложном пути, и ты этому рад. Потому что тогда я не буду гадать о том, что он там наделал в революционном деле. Ещё одна твоя ложь, Ларри, что ваше великое поприще больше для тебя ничего не значит.
Ларри готов отрицать, но Хикки продолжает.
Но ты ошибаешься насчёт Пэррита. Не это его сломало, а то, что за этим стоит. Женщина. Узнаю симптомы.
Ларри (насмешливо). И ты ещё думаешь, что никогда не ошибаешься! Не будь идиотом. Его проблема в том, что он был воспитан чтобы свято верить в Движение, а теперь он утратил свою веру. Это шок, но он молодой, и скоро найдёт себе другую такую же удачную иллюзию.
Он сардонически добавляет.
Или такую же неудачную.
Хикки. Ладно. Остановимся на этом. Он для меня ничего не значит, разве что я рад, что он здесь, потому что он мне поможет заставить тебя проснуться. Мне он совсем не нравится; не нравится, что я чувствую с ним какую-то связь. И тем не менее ты увидишь, что я прав, когда дело дойдёт до вашего с ним окончательного объяснения.
Ларри. Не будет никакого объяснения! Мне совершенно наплевать…
Хикки. Снова вскарабкался на трибуну, а? Я знал, что из всей команды тебя, Ларри, будет труднее всего убедить. Но я именно тебе, а так же Харри и Джимми, больше всех хочу помочь.
Он кладёт Ларри руку на плечо и дружески обнимает его.
Ты мне всегда очень нравился, старый ты ублюдок! (Он встаёт и снова возвращается к суетливому волнению насчёт вечера — взглядывая на часы.) Совсем мало времени осталось до двенадцати. Поторапливайтесь, мальчики и девочки. (Он оглядывается на столик, на котором стоит торт.) Торт готов. Хорошо. И мои подарки и ваши, девицы, и Рокки, и Чака. Прекрасно. Харри несомненно будет тронут вашим вниманием.
Он идёт назад к девушкам.
Вы, Перл и Марджи, идите за стойку и подготовьте еду, чтобы её можно было сразу подавать. Сначала, конечно, мы выпьем и будут кое-какие тосты. Я думаю для этого использовать вино, так что разлейте его заранее. Я пойду наверх и всех их вытащу. Харри в последнюю очередь. Я вернусь с ним. Когда вы услышите, что мы идём, зажгите свечки на торте, а ты, Кора, начинай играть его любимую песню. Народ, поторапливайтесь! Мы ведь хотим, чтобы всё удалось.
Он торопливо идёт в коридор. Марджи и Перл исчезают в баре. Кора идёт к пианино. Джо угрюмо слезает со стула, чтобы уступить ей место.
Кора. Мне надо поупражняться. Я бог знает сколько не трогала своими культяпками клавиши.
Нажимая на левую педаль, начинает подбирать «Солнечный свет райской аллеи».
Так верно, Джо? Я забыла эту старую песню. (Она подбирает ещё несколько нот). Давай, Джо, напой, чтобы я смогла подобрать.
Джо начинает негромко напевать, поправляя её. Он забывает про свою угрюмость и снова обретает душевное равновесие.
Ларри (внезапно смеётся своим комически гротескным тоном). Ей-богу, это прямо второй пир Валтасара, где Хикки выводит письмена на стене!
Кора. А, замолчи ты, Старое Кладбище! Вечно жалуется!
Вилли входит из коридора. Выглядит он жалко, у него нездоровый цвет лица, он изнурён бессоницей и нервами, взгляд измученный и больной. Он трезв. Кора шутливо приветствует его через плечо.