Продавец проклятых книг
Шрифт:
Мальчик попытался что-то пробормотать, но не мог подобрать правильные слова. Тогда стоявший рядом с ним человек заговорил сам:
— Возможно, будет лучше, если я сам все вам объясню. Я знал, что вы находитесь в опасности, и попросил помощи у этого молодого человека, чтобы найти вас. Я здесь для того, чтобы вас защитить.
— Защитить меня? — Торговец наморщил лоб и стал внимательно рассматривать незнакомца. Чтобы заслужить доверие Игнасио, недостаточно было носить одежду крестоносца. — Могу ли я узнать, кто вы и кто вас прислал? — спросил он.
— Я граф Додико, — ответил незнакомец. — Я пытался присоединиться к вам с тех пор, как вы прошли мимо Тулузы. Но сделать это было нелегко: вы передвигаетесь очень быстро. Меня послал Вивьен де Нарбон, чтобы вас защищать.
— Того, что вы говорите, не может быть, — заявил Игнасио и стал нащупывать под рубахой свой нож. — Отпустите мальчика!
— Выслушайте меня! — настаивал Додико, продолжая держать Уберто за плечо. — Я знаю о вашем поручении, знаю про «Утер Венторум».
— Это делает вас больше похожим на врага, чем на друга! — бросил в ответ Игнасио.
— Вы не понимаете. Я много лет помогал отцу Вивьену скрываться от Святой Фемы. Это я передавал его письма графу Энрико Скало в Венеции.
— А почему? — спросил торговец, скрывая, как ошеломлен этим признанием. Раз этот человек знает даже про Скало, возможно, его слова — правда. Если бы новый знакомый был посланцем Святой Фемы, он непременно взял Уберто в заложники, чтобы получить принадлежащую Игнасио часть книги.
— Сейчас не время для объяснений, здесь мы в опасности, — ответил Додико.
Игнасио не мог противоречить ему, только подошел к Уберто и сказал:
— Иди следом за мной.
Сципион Лазарус тайком вошел в церковь Святого Лаврентия. Дождавшись, пока Игнасио из Толедо поднимется на башню, монах пошел за ним, желая знать, что происходит. Чтобы не быть обнаруженным, Сципион не стал подниматься на самый верх. Ему достаточно было знать, что торговец наверху и раскрывает тайну ангела Кобабеля.
Теперь его план почти осуществился, и он не может допустить в нем никаких сбоев. Он должен следить за тем, чтобы все шло как надо. Сейчас главная пешка в его игре — Игнасио из Толедо.
Обдумывая в темноте свои хитроумные замыслы, Сципион Лазарус вдруг заметил нечто, чего не мог предвидеть, в церковь вошли два человека. Он едва успел спрятаться за занавесками исповедальни. Если бы они его заметили, случилась бы беда. Сципион уверен, что Додико догадывается, кто он такой. Увидев его снова в таких обстоятельствах, граф вспомнил бы его и сорвал с него маску. А это не должно произойти. Во всяком случае — пока не должно.
Эти двое искали Игнасио и даже громко звали его по имени, но не получили ответа. Тогда они поднялись на башню.
Снова оставшись один, Сципион Лазарус вышел из исповедальни и поспешил уйти подальше от опасного места, но при этом не терял из виду переход, в который только что вошли Уберто и граф Додико.
В событиях наметился неожиданный поворот.
Трое большими шагами спустились по лестнице с башни. Игнасио уже дошел до главных дверей церкви Святого Лаврентия, но тут граф Додико схватил его за руку и остановил.
— Отпустите меня! — потребовал торговец и вырвался от него. — Там перед дверью мой друг. Я должен ему помочь.
— Помогать ему поздно, нам остается только бежать, — сказал аристократ и добавил, переведя взгляд на Уберто: — Вы не подумали о безопасности мальчика?
Лицо Уберто вытянулось от тревоги.
— Если Гийом в опасности, мы не можем его бросить!
— Я не стану сражаться против Святой Фемы! — заявил граф и остановился в нескольких шагах от входа. — Пытаться остановить Зорких — чистое безумие. Ваш друг обречен, смиритесь с этим. Он уже мертв так же, как Энрико Скало!
— Граф Скало умер? — воскликнул Игнасио, с трудом в это веря.
— Ваш покровитель был казнен Святой Фемой сразу после того, как вы уехали из Венеции. — Додико взглянул торговцу прямо в глаза. — Вы должны набраться решимости, мастер Игнасио. Бежим, пока мы еще можем это сделать. Я знаю запасной выход.
В это время лежавший на земле Гийом вскочил. В нем еще не улеглось волнение боя. Падая, он сильно ушиб себе спину, но, кажется, ничего не сломал. Перед собой он увидел двух воинов в масках. Они собирались напасть на него.
Скимитар упал так далеко, что Гийом никак не мог до него добраться. Оставалось одно — сражаться джамбией, арабским кривым кинжалом. Он быстро вынул его из ножен и вонзил в бедро тому из нападающих, кто стоял ближе. Это был крепко сложенный мужчина в маске, похожей на голову совы. Француз с силой нажал на рукоять, повернул лезвие в ране и услышал, как его враг завопил от боли, словно умирающий, и выкрикнул в небо целый залп ругательств. Гийом вынул из раны кинжал и попытался нанести новый удар в горло, но второй воин схватил его и швырнул в пыль. Однако Гийом проворно вскочил и снова был готов к защите.
Враг, раненный в ногу, выбыл из строя — сидел на земле, согнувшись, и зажимал рану обеими руками. Но второй противник был высокий и массивный, настоящий великан в белой безликой маске.
Великан вынул из ножен свой меч и начал наносить удары ужасной силы. Они рассекали воздух все ближе и ближе к Гийому. Руки силача были толщиной со ствол дерева. Казалось, что бы ни стояло у него на пути, он все сможет разнести в клочья.
Гийом попятился перед ним. Против такого меча невозможно устоять с одним кинжалом в руках. И кроме того, он узнал великана. Это был убийца Готуса Рубера.
Похоже, французу пришел конец. Но вдруг ночную тишину разорвал громкий крик. Он звучал все ближе. Оба противника перестали сражаться и оглянулись вокруг, выясняя, откуда шум. Оказалось, что кричат в спальном корпусе при церкви и в соседних зданиях.
Должно быть, шум сражения разбудил спавших там людей и заставил их выйти на улицу. И действительно, очень скоро на улице собралась целая толпа духовных лиц и простолюдинов.
Люди горячо и тревожно, перебивая друг друга, заговорили по-испански: