Проект Деметра
Шрифт:
– Я заболела? Местный вирус наделил полным сносом мозгов.
Кей смешка не сдержал, взгляд теплым стал как солнышко: глупенькая, маленькая.
– Говор у тебя непонятный, смешной.
Эрика вздохнула, засыпая – она нашла покой на плече стража, и больше ничего ей в этот момент не было нужно.
Шах виртуозно молол воду в ступе, говоря много и ни о чем, и выведывал, выведывал, но получал ту же порцию бульона из-под яиц.
Эрлану надоело.
– Хватит, – бросил тихо, спокойно и, между прочим. Мужчины смолкли,
Мужчина скривился, отрыл рот, закрыл, опять открыл, так и мучился, силясь удержать информацию, и все же право Эрлана смыло все его усилия – слова ринулись потоком.
Роберган внимательно выслушал подробный доклад светлого и потер подбородок: ничего себе история.
– Что думаешь? – покосился на Лой.
– Сабибор и Порверш, и они где-то недалеко, в твоих владениях. Тут и думать нечего.
Лет опять потер подбородок, прикидывая, где могли засесть светлые.
– Сабибор ранен и может умереть. Думай, – помог ему Лой.
– Хелехарн?
– Почти уверен.
– Ууу, ты! Тьфу!?- выдал лет и вышел.
Эрлан сложил руки на столе и поддался к парню:
– Объясню кое-что, чтобы дурное из головы выкинул. Ты находишься на земле ватаров, и они свои, хотя для всех держат нейтралитет. Они сильно рискуют, помогая нам. Роберган глава ватаров, их лет. Он друг. Проявляй к нему уважение.
Шах смотрел на мужчину и очень хотел схватить за шею и со всего маху да фейсом об стол. Однако лишь представлять и мог.
"Бесполезно", – устало заметил Лой.
Шах шумно вздохнул:
"Не понял? Ты телепат?"
"Я – Лой. Эрлан".
"Иии… о чем мне это должно говорить"?
Светлый отвел взгляд: значит, Вейнер не помнит своих корней, и его не помнит. Не знает, кто они друг другу.
Оставить все так и считать, что руки развязаны? Просто. Легко. И подло.
"Еще месяц назад я думал, что буду очень рад, если вдруг доведется встретить тебя. А сегодня…"
Эрлан покрутил кружку, словно выискивал затерявшиеся в молоке слова, и, отодвинув питье, стремительно покинул комнату.
И первое что увидел, выйдя на крыльцо – безмятежно спящую на плече стража Эйорику. А тот кусал травинку и считал облака, блаженный, как и она.
Мужчина подошел тихо, склонился, желая взять на руки и отнести наверх, в постель, но страж еле заметно качнул головой: не надо, светлый.
"Ей неудобно", – посмотрел ему в глаза.
"Сон вспугнешь", – парировал Кей и, как ни хотел Эрлан поперечить, не стал, принимая правоту стража.
Однако Эя будто почуяла что во сне – глаза приоткрыла и заметила Лой, и потянулась к нему в дреме бездумно, путая сон с явью, явь со сном. Обвила руками шею, губами потянулась. Эрлан потерялся – совсем недавно она резко и четко сказала, что он ей не мил, а сейчас показывает обратное.
Но уже обнимал, уже парил от ее тепла чистоты и нежности. Прижал к себе, как ребенка, на руки поднял. Эя упиваясь целовала его и гладила, не чувствуя что куда-то несет ее, не видя никого вокруг.
Шах позеленел, увидев в дверях ненавистного изначального с Эрикой на руках, и готов был убить, видя как та без ума ластится к нему. Но только и успел вскочить. Эрл, проходя мимо тихо бросил ему:
– Сел и замер.
И спеша поднялся по лестнице. Шаху же осталось лишь сидеть и от ревности с ума сходить.
Эрл осторожно уложил Эю и дал стянуть с себя рубашку. Пальцы девушки как бабочки прошлись по груди, губы исследовали кожу, пробуя на вкус и, словно пили нектар. У мужчины голова кругом шла. Он ничего не понимал, да и не хотел ни понимать, ни знать. Накрыл ее губы поцелуем и будто впервые ощутил насколько они сладкие. Обнимал, как впервые, как будто только сейчас осознал насколько она хрупкая, гибкая, только сейчас прочувствовал насколько нежная. Ладони плыли по ее телу, наслаждаясь каждым изгибом и каждым ответным движением, вздохом, стремлением к нему. Вскрик как подарок, стон как посвящение, вздох признание.
За столом напротив Шаха сидели стражи. Лири подпирал подбородок рукой и улыбался, слушая стоны и крики влюбленных, как музыку. Кейлиф меланхолично поглощал кашу с хлебом и шумно прихлебывал из кружки воды.
Шах же смотрел на них ни в силах пошевелиться и сгорал от ярости, сходил с ума от звуков наверху, что не оставляли вариантов для ответа на вопрос – чем же там занимается пара.
Ему было тошно и больно. Он ненавидел этих двух кретинов, что сидели перед ним, и тех, что были в спальне. И не знал, кого ненавидит больше – светлого или Ведовскую, и не знал кого убьет первым, как только чары спадут.
Все-таки – его. Что с бабы взять? Шлюха. Кошка. Кто погладил тому и дала. Сука. А ломалась-то! Понятно – кто он и кто этот? С аборигеном-то экзотичнее, а с бойцами-то наверняка с академии еще практиковалась, по койкам прыгала.
Сучка. Банальная проститутка!
А вид создавала, что правильная такая, чистая. И он – лох! Поверил, как пацан, нарисовал себе Афродиту пеннорожденную. А на ней пробу ставить негде!
Эя спала, улыбаясь, как дитя, прекрасная настолько, что смотреть было больно.
Эрлан осторожно обвел овал ее лица пальцем, любуясь, не в силах оторваться.
"Что же ты делаешь со мной, голубка? На вершину счастья, то в бездну боли", – зажмурился, качнув головой, и встал, стараясь не шуметь оделся.
Дело было – мысли брата его достали.
Мужчина спустился, не накинув рубашки. Прошел напрямую к Шаху и отправил ударом к стене, рассчитав, чтоб падение вызвало минимум шума. Так и получилось – кроме глухого удара мощей о бревна тишину ничего не нарушило. Пару минут. Но вскоре Шах пришел в себя от неожиданности и взревел, вскочил и…