Проект «Геката»

Токацин

«Ещё один псих,» — Гедимин посмотрел в его розовые глаза и почувствовал, как желудок судорожно сжимается. «И это даже для меня слишком.»

— Катись на Седну, — он сердито сощурился. — Не подходи ко мне больше. А прикоснёшься — шею сверну.

Кумала мигнул.

— Мне жаль, — повторил он, склонив голову. — Поправляйтесь, Гедимин. У нас хороший медблок. А если вы смените гнев на милость, вы знаете, где найти меня…

«Псих,» — Гедимин отвёл взгляд и не смотрел в сторону Кумалы, пока люк за ним не закрылся. Ему снова вспомнилась камера в углу «пыточной»; его мутило.

Он услышал тихий смешок и вздрогнул, но это был всего лишь сармат-медик.

— И снова главный конструктор ушёл ни с чем, — тихо сказал он и ухмыльнулся. — Проще, похоже, найти желающего спариться с макакой, чем того, кто захочет иметь дело с Кумалой.

— Пусть имеет дело с Ассархаддоном, — буркнул Гедимин. — И с ним же спаривается.

Сквозь полупрозрачную дверцу прогревающего аппарата казалось, что красно-жёлтые «добавления» на пальцах увеличились в размерах, и жёлтого в них стало меньше, а красного прибавилось. Гедимин прислушался к ощущениям — он по-прежнему не чувствовал крайних фаланг. «Наверное, нервы отрастают позднее,» — подумал он. «Интересно, а вживление в броню мне теперь проходить по-новой? Не хочу я идти к Кумале. Даже по делу…»

11 ноября 39 года. Луна, кратер Драйден, научно-исследовательская база «Геката»

— Нет, — твёрдо сказал Хольгер, бросив моток колючей проволоки на пол. Сначала его услышал только растерянно мигнувший Гедимин, которого поставили с химиком в одну пару; вторая пара — Линкен и Константин — уже выполнила задание, и бывший командир научников, связанный проволокой по рукам и ногам, сосредоточенно выпутывался, а взрывник, пока выдались свободные минуты, ушёл к Гуальтари.

— «Колючка», аккумуляторы от глайдеров и покрышки от них же, — доносился до Гедимина громкий голос инструктора. — И ещё топливо. Где ни встретишь повстанцев — этого добра у них навалом. Ту группу, что накрыли под Микатаррой, так и нашли — по факелу из пленного пилота… Хольгер, Гедимин, что у вас там?

— Я не буду его связывать, — угрюмо сказал химик. — Особенно этой дрянью.

— А… — Гуальтари, судя по затуманенному взгляду, мыслями ещё был где-то под Микатаррой. — Так это с ним надо говорить. Может, поменяется с тобой. Хотя — распутывать колючую проволоку никто не любит. И Гедимин тоже. Так что место может не уступить…

— Он уже уступил, — буркнул Хольгер, ногой отодвигая от себя моток — пока ещё не спутанный ничьими попытками из него выбраться. — Я не могу. У него уже вся спина изодрана.

Гедимин удивлённо мигнул. С «колючкой» сарматы тренировались уже третий час, комбинезон от её шипов защищал плохо, и многочисленные царапины успели появиться не только на спине, но и на руках, груди, щиколотках и шее. Сармат уже не замечал их — только иногда, когда заживающие повреждения начинали зудеть особенно сильно, машинально расчёсывал их и снова спохватывался, увидев под ногтями кровь. Но Хольгер говорил о царапинах, как о серьёзных повреждениях…

— Ну, это «колючка», — пожал плечами Гуальтари. — Ну, подожди минут пятнадцать. Пусть он пока тебя свяжет.

Гедимин покосился на проволоку, на Хольгера с окаменевшим лицом, — что-то было не так, и пока он не понимал, что именно, — действовать было опасно.

— Не буду, — он угрюмо сощурился. — Если Хольгер не хочет — на то есть причины. Гуальтари, ты — инструктор. Надо — свяжи нас сам. Будем тренироваться дальше.

Гуальтари выразительно пожал плечами.

— Да мне нетрудно, но тебе же сложнее будет освободиться — только и всего, — он подобрал моток проволоки и, взяв Гедимина за плечо, развернул к себе спиной. — Руки давай.

…Петля оказалась туже, чем ожидал сармат, — и он дёрнулся раньше времени, всадив в себя шипы. Хольгер резко мотнул головой — проволока, которую он удерживал в зубах, разодрала ему губы, но к шее Гедимина так и не прикоснулась. Медленно, стараясь не замечать шипов под кожей, сармат протащил исцарапанную руку сквозь ослабшую петлю на предплечье и перехватил «удавку». Хольгер замычал и мотнул головой — петля, которую он удерживал, натянулась, угрожая придушить Гедимина или пропороть ему горло шипами. Сармат извернулся, протискиваясь в «удавку»; места было впритык — и то потому, что Хольгер её держал, иначе все колючки давно были бы у Гедимина в шее. Несколько плавных движений — и окровавленный моток свалился с плеч ремонтника, оставалось распутать ноги и освободить шею и грудь Хольгера от последних витков. Руки тот уже почти вытащил — от пальцев до локтей они были свободны, проволока держалась на вывернутых назад плечах и туго обмотанной груди. Избавившись от неё, Хольгер брезгливо фыркнул, оттолкнул спутанные мотки к стене и ощупал изрезанный комбинезон. Гуальтари, проследив взглядом за летящей в стену проволокой, выразительно хмыкнул.

— Вдвоём удобнее, да? Спорить не буду. Иди, рот прополощи. А ты, атомщик, иди сюда. Посмотрим, что ты можешь без чужой помощи.

…Вода, стекающая на пол душевой, была светло-красной — чёрная сарматская кровь размылась, разбавилась до едва заметной мути. Гедимин разглядывал исполосованную грудь и плечи — регенерация работала быстро, но ещё не все царапины закрылись, а закрывшиеся не успели слиться с кожей. Другие сарматы выглядели не лучше.

— Тебе не больно? — встревоженно спросил Хольгер, проведя мочалкой по его спине. Сармат фыркнул.

— Я ничего не чувствую. Ты дёргаешься сильнее, чем я. Что, так болит?

— Мерзостная штука эта «колючка», — буркнул химик, смывая со спины Гедимина засохшую кровь. — И я не хочу узнавать, что повстанцы делали с аккумуляторами…

— Да всякое, — первую часть фразы Линкен, очевидно, прослушал. — Можно прицепить электроды на нежные места. А можно слить кислоту и…

— Лиск! — Гедимин услышал тихое сдавленное шипение за спиной и поспешил одёрнуть взрывника до того, как Хольгер сам к нему развернётся. — Не надо ничего рассказывать. Гуальтари объяснит, если надо.

— Вот ты и прилетел с Энцелада, атомщик, — широко ухмыльнулся Линкен. — А ты думал — мы повстанцев за рост не любим, что ли? Или за количество пальцев?

«Кажется, я много чего тут узнаю,» — угрюмо думал Гедимин, глядя на затягивающиеся царапины на предплечье; здесь один из шипов порвал вену, но кровь быстро остановилась — разве что тёмное пятно под кожей ещё напоминало о ранении. «Проводами связывать любят и у нас. Видимо, «колючку» труднее достать или неприятно таскать с собой. Надо ещё поупражняться. Должен быть способ распутаться без такой кровопотери…»