Проект «Геката»
Шрифт:
Гедимин мигнул.
— Хм? Интересно звучит, — протянул Фостер. — Отработать восемьдесят койнов будет непросто. Кого-то ведь придётся к нему приставить, а у нас запрещены суточные смены…
Кенен при слове «восемьдесят» сузил глаза, но вежливо улыбнулся.
— Пять суток, Чарли. Если что останется, я доплачу. Дольше нельзя — у меня контракты.
Чарльз на секунду задумался.
— По рукам, — сказал он, сделав знак сопровождающему их охраннику. — Вот этот сармат. Отведи его в гараж. Механик даст участок работы, а ты присмотришь, чтобы всё было тихо. В конце смены вернёшь его в камеру.
По коридору пронёсся гудок.
— Туалетное время! — заорал охранник в конце коридора. Защитное поле, прикрывающее стенные ниши, растаяло, и обитатели камер зашевелились и потянулись к ним. Решётка, закрывающая «отсек» Гедимина и Люнера, поднялась. Сармат вышел и тут же был крепко схвачен за запястье. Байкер двинулся было за ним, но решётка снова упала.
— А я? — жалобно спросил Люнер.
— А ты жди Торнтона, — отозвался шериф.
Охранник тянул Гедимина за руку к выходу. Тот не стал сопротивляться, только буркнул:
— Пусть вернут инструменты. У вас плохие.
…Ему разрешили снять со скафандра ремонтную перчатку. За процессом внимательно наблюдали трое охранников. Ещё двое глазели от выхода — подойти не удалось из-за тесноты и лишних предметов в помещении.
— Значит, вот этот глайдер, — путаясь и сбиваясь, объяснял ему механик, то загибая, то разгибая пальцы на обеих руках. — А вон на том подача кислорода… и передвижная станция — там парные клапаны…
— Тут ещё ворота, — услышав пронзительный скрежет, перебил человека Гедимин. — Начну с них. Скрипят. Мешает.
Когда он вернулся в камеру, Люнера там уже не было, как и длинноволосой самки за соседней решёткой. Несколько минут сармат вертелся, пытаясь устроиться то боком, то поперёк. В камере было отчаянно тесно — даже с согнутыми ногами Гедимин упирался макушкой в стену. Он попробовал сдвинуть одну из кроватей — получилось, хотя пришлось постараться (её удерживали какие-то болты). На сдвоенном ложе сармат смог, наконец, лечь на спину. Решив на этом остановиться, он вытянулся, насколько получилось, и закрыл глаза. Свет в коридоре горел вполсилы; из камер доносились перешёптывания, шорох, попискивание смартов или чего-то вроде них, но все старались не шуметь, а слишком громкие звуки тут же обрывало общее сердитое шипение. Несколько раз Гедимин слышал слово «теск», но прислушиваться не стал. Без скафандра ему было не по себе, и он усилием воли переключился на мысли о синтезе ирренция. До выгрузки плутония оставалось две недели, конструкции реактора были готовы, — нужно было собрать, изготовить стержни и запустить процесс. «В «Гекате» всё было проще,» — думал сармат, мысленно уже перенёсшийся на палубу «Маккензи». «А я, оказывается, привык к лёгкой работе. Как Ассархаддон всё это обеспечивал? Огромную базу, сотни проектов… У нас так уже не выйдет!»
06 сентября 29 года. Луна, кратер Пири, город Кларк
Решётка поднялась. Гедимин, привычно пригнув голову, выбрался из камеры и протянул руки охраннику. Тот, сжав оба запястья сармата в одной «клешне», повёл его к выходу.
Кенен Маккензи уже ждал в участке, нетерпеливо вздыхая и переминаясь с ноги на ногу. Скафандр Гедимина, обёрнутый жёлтыми лентами, лежал рядом, перегораживая проход.
— Бери это, Джед, и пойдём отсюда, — сказал Кенен, едва заметно поморщившись. — Не будем отнимать время у Чарли и его парней.
Шериф, перебирающий документы за стойкой, поднял голову и внимательно посмотрел на сарматов. Он выглядел довольным — или, возможно, Гедимин неверно понимал его мимику.
Ремонтник хотел одеться сразу за воротами тюрьмы, но Кенен тянул его к глайдеру. Скафандр не без труда затолкали в багажник, сармата — на переднее сидение рядом с Маккензи. Глайдер был с открытым верхом — даже кабину пилота прикрывало только защитное поле. Гедимин на секунду задумался, как эти аппараты пережили войну и не были отправлены на переплавку за очевидной бесполезностью, но его мысли быстро прервал голос Кенена.
— Обсидиан на корабле, — сказал тот, не глядя на ремонтника. — Начинай варить стекло. Пятнадцатого будет праздник, тебя никто не хватится. Трёх суток на стержни хватит?
Гедимин мигнул.
— С нуля? Мало, — ответил он. — Минимум пять. Тонкие цилиндры должны остывать медленно. Иначе всё раскрошится до запуска.
— Ясно, — отозвался Кенен, сворачивая в переулок. — Пять суток сидишь на базе. Десятерых дам в помощь. Кого — выберешь сам. Но не Айзека, не Иджеса и не Зета. Фланна можешь взять.
Глайдер прошёл ещё один поворот. На стене мелькнул яркий плакат — «Новая жизнь на Луне!», — очередной каркасный дом был достроен и ждал поселенцев.
— Почему к мианийцам не пускают? — спросил Гедимин, вспомнив вопрос, мучавший его в тюрьме. Там найти ответ не удалось — охранники вообще не шли на общение, а заключённые на сармата реагировали странно.
— Инопланетяне же. Карантин, всё такое, — рассеянно отозвался Кенен, думая о чём-то своём.
— Есть скафандры, поля, газовая дезинфекция… нейтронная, в крайнем случае, — вздохнул Гедимин. — Не понимаю… А какое разрешение нужно, чтобы пустили?
Кенен едва заметно вздрогнул.
— А ты дело говоришь, Джед, — задумчиво протянул он. — Корабли на рейде… Бригады для ремонта привозят с Земли. А ведь от нас было бы ближе… Надо намекнуть совету… да, надо попробовать. Расширение рынка нам бы не повредило…
Он притормозил — так Кенен делал всегда, когда посторонние мысли отвлекали его от дороги. Гедимин мигнул — что-то пошло не так, но что именно — он, как обычно, не понимал.
— Мианийцы — единственный биологический вид? — осторожно спросил он. Кенен снова вздрогнул.
— Что?.. Нет, конечно. Там огромная галактика. Очень много цивилизаций. Мианийцы — титульная раса, только и всего.
— Почему остальные не прилетают? — спросил Гедимин. — И мианийцы, в общем, тоже… о них редко пишут и говорят. Или на Земле уже есть колония?
Кенен фыркнул.
— На Земле?! Нет, конечно. Только крейсер на околоземной орбите. Мы в карантине, Джед. Почти что под саркофагом. Я первые месяцы пытался кое-что вызнать… выходит, мы с нашим флотом сильно повредили им… какую-то структуру, мембрану, — чёрт её поймёт!