Проект "Мессия"
Шрифт:
— И ничего нельзя сделать?
— В прошлый раз мы смогли остановить обратный отсчёт, но для этого пришлось почти полностью уничтожить жизнь на Алькаане, — говорит Анна. — Это было очень давно, мир еще не был так огромен, и жизнь была сосредоточена на одном континенте. Линесс разрушила купол и призвала Гаарда с той стороны, он освободил сущности людей от плоти, а Равия навсегда была похоронена под песком. Сейчас вы зовете те времена Белой эрой.
— Я согласна начать с начала,— говорить Линесс. — Меня этот мир больше не касается.
— Ты что же думаешь, что в новой версии себя ты не сделаешь все точно так
— Я всегда буду второй после тебя, — улыбается Линесс, её черные глаза сужаются в щёлочки. — Это тот случай, когда приятно уступить первенство.
— И мэтресс знала, что так будет когда выпустила вирус?
– спрашивает Девять у Мелиссы.
— Она надеется его использовать, — отвечает ей Анна. — Пока мы не способны навязать свою волю Творцу, все бессмысленно. Мы будем рождаться и умирать, ходить по кругу. Ванесса верит, что вирус — ключ к нашей свободе.
— А я ей зачем?
— Для равновесия. Она сделала тебя хранителем колодца, потому что не доверяет нам. Мы все просто информация, но записанная разными способами. Из-за вируса, система не может поменять нас местами или разделить. Чтобы мы не делали, при перерождении последовательность будет сохраняться. Память будет записываться и кодироваться именно так, чтобы ось колодца - память Мелиссы Кавано, оставалась недоступна.
Мелисса кивает и выглядит задумчиво.
— О, агнец, милостью его, я отвергаю кровь и плоть, я говорю за ту, что облачит твои надежды, чаяния и боль в развеянные по ветру песчинки. Позволь мне не сказать, зачем пришёл. В твоих глазах навеки я, как отражение. Смотри в меня и слушай ветер единения.
— Это поэма Фархада Илии, “Странники пустоты”, — поясняет Анна.— Илия развоплотился две тысячи лет назад. Не пора ли от лирики перейти к делу? Мэтресс хочет, чтобы мы подняли корабль со дна, если я все правильно понимаю.
Мелисса улыбается.
— Я знаю, чего хочет Ванесса и не позволю ей диктовать мне условия.
— Извечная гордыня! — качает головой Линесс. — А мир вокруг пусть горит синем пламенем!
Сначала это всего лишь песок, мелкий, белый песок, ветер закручивает его в водоворот.
В итоге это всего лишь песок мелкий, белый песок, ветер закручивает его в водоворот.
Теперь Девять знает, что есть цвет, красный и синий, есть фигурки из глины, а жизни нет. Есть память, бесконечная память и конечная форма, а в чем смысл? Зачем они здесь? Она не понимает кто она и зачем ей быть, когда весь мир — иллюзия. Пыль и песок. Мир, в котором Творец сохраняет всех, но в котором нет свободы воли. Нет ничего по-настоящему нового. Трудно осознать, что такое вечность. Позади пустыня, впереди пустыня, а посередине всего лишь шаг. И все будет повторяться, и повторяться неисчислимо.
— И что теперь делать? — спрашивает Девять.
— Тебе больше ничего не надо делать, дитя мое, -- отвечает насмешливый голос.
– - Просто уступи мне место!
Мелисса
Первым Странником пустоты был некто Фредерик Баум. Он родился на земле, на стыке времён, когда экологическая катастрофа превратила большую часть мира в пустыню. Он стоял у истоков проекта “Переход”, создавал новую экосистему, систему городов-станций на орбите умирающей планеты земля. Но в истории Фредерик Баум остался не как инженер, строивший колыбель для нового человечества, а как первый человек, чья память была оцифрована и сохранила структуру личности. Именно Баум стал первым живым вирусом, вирусом с человеческим лицом. И хотя память его так и не воплотили, именно он стал предвестником нового мира.
Три сотни лет спустя, когда в раздробленном мире вспыхнула случайная искра и родилась великая ересь, уничтожившая все мировые религии, именно Фредерик Баум был вознесён на олимп, поднят на флаг, чтобы стать символом иннатистов, первых проповедников бессмертия. В основе их веры лежало воскресение, концепция возвращения к жизни после смерти. К жизни телесной, ведь как говорила библия, тело есть неотъемлемая часть единого человеческого существа. Тело, как и душа, разделяло как тяжесть греха, так и блаженство. Но плоть не давалась даром, цифровая сущность должна была заслужить право ее обрести. Так, в мире информации, где сохранялось все, была воплощена библейская идея чистилища. Люди отказались от идеи спасать материальное человечество и выбрали спасти лишь опыт, они создали единое хранилище памяти.
Спустя несколько тысяч лет и миллионы километров Мелисса смотрит на результат их творения, на своё чужое отражение в зеркальной поверхности панорамного окна, и ее переполняет то самое бессмертное знание. С одной стороны она — фрагмент, часть чего-то большего и сейчас, не имея доступа к целому, ощущает боль там, где лежит обрыв связи с Творцом. С другой стороны ее накрывают фантомные боли, отголоски человеческой памяти, ось колодца, ее личность требует материального воплощения. В ее власти сверхчеловеческий разум и его вычислительные способности, но ни один сенсор корабля не способен в полной мере компенсировать отсутствие тела. Человек внутри цифрового сознания, как гусеница, что стремится переродиться в бабочку.
Память о том, как это, быть по-настоящему живым, заложена в фундамент. Если в чем иннатисты и были правы, так это в том, что цифровое знание и опыт бессмертны, единственное чего она не могла — это забыть. Забвение стало роскошью, смерть — мифом, жизнь потеряла смысл, а в противовес обрела бесконечную пустоту.
Мелисса смотрит, как Терранс лен Валлин делает свой первый вдох. С шипением открывается крышка инкуба, утекает в сливные отверстия густая, мутная жидкость желтоватого цвета. Авар кашляет и отплевывается, он не может открыть глаза, слишком ярко, слишком больно.
И живые и неживые, все приходят в этот мир в муках. Слепые и беспомощные, они хватают ртом воздух и потом все отпущенное время цепляются за него, зависят от него, воюют и умирают за него.
Заложенные в основу оболочки Терранса конфигурации, трудно назвать базовыми, технологически “Привратник” неповторим. Ему доступен код для изменения структуры Изнанки, с его помощью авар способен прокладывать маршруты и открывать порталы. Кровь в его венах содержит проводник, более эффективный, чем сеорид, помогая оболочке сохраняться, вопреки максимальной проницаемости. Также впервые они использовали новые точки контакта, созданные с помощью термогенетики. Новая технология позволяет мгновенно связываться с Творцом. Скорость регенерации и возобновляемые химические процессы делают эту оболочку почти бессмертной.