Проект «Нужные дети»
Шрифт:
Пару секунд Одоевская разглядывала наши улыбающиеся физиономии, потом подхватила левой рукой со стола большое яблоко, подбросила его, а правой с зажатым в ней небольшим ножом сделала несколько стремительных взмахов. В следующее мгновение яблоко снова было у нее в левой руке. С легкой улыбкой на сей раз девушка разжала пальцы, и яблоко распалось на шесть почти равных долек!
— Мои поздравления, миледи! — искренне поклонился я: «Ни фига себе у Дюхи подружки пошли! Где же она так наловчилась? А на вид и не подумаешь?..»
— Если не ошибаюсь, вы применили технику синто?4 — прищурилась Лена, протягивая мне дольку фрукта.
—
— Ребята, может, вам уже на ринг пора? — ехидно поинтересовался Олег. Покряхтывая, он выбрался из–за столика, поднял перед собой блюдо с разукрашенной селедкой и двинулся из кухни, пройдя между нами.
— Действительно. Чего это вы раздухарились? — спохватилась Алена. — Ну–ка, займитесь общественно–полезным делом! — и она быстренько вручила нам по полной салатнице, а мне еще и корзинку с хлебом.
— На самом деле я — собкор еженедельника «Сибирь», — заговорщицки шепнула мне на ухо Лена, проходя мимо танцующей походкой. Я невольно задержался в дверях, любуясь ее грацией: «Пантера! Вылитая Багира…»
Едва мы вошли в гостиную, снова разлегшийся на диване Куваев заявил скорбным голосом:
— Наконец–то явились! Все меня бросили! Никому не нужен старый лысый программист!..
— Неправда, Андрюшенька, — неожиданно проворковала Лена и, водрузив на стол салатницу, мгновенно очутилась возле Дюхи. Она прильнула к нему, положила голову на его могучее плечо, и Куваев буквально сомлел на моих глазах. — Ты самый лучший в мире программист! А еще — прекрасный рассказчик… — продолжала девушка нежным голоском.
— Да, Андрюха, ты же вроде бы куда–то ездил? — заинтересовался Ракитин, не спеша расставляя на столе бутылки с напитками и пакеты с соком.
— Я, Олежек, был, можно сказать, на самом краю света! — с готовностью начал Куваев, прижимая к себе миниатюрную подружку. — Обитаемого света. Собственно, дальше страны Аотеароа лежит только Антарктида, а на ней, как известно, никто постоянно не проживает.
— Красивое название! — воскликнула, входя в гостиную, Алена. Она поставила в центр стола блюдо со своими фирменными рулетиками из баклажанов и сделала приглашающий жест: — Прошу занять свои места, дамы и господа! Праздник начинается!
За столом я оказался как раз напротив Одоевской. Эта женщина интересовала меня все больше и больше, но — увы! — я ее, видимо, не заинтересовал совсем. Леночка буквально тонула в объятиях Андрюхи, ловила каждое его слово, подливала вино в его бокал, подкладывала в тарелку самые аппетитные кусочки. Куваев же закатывал глаза, чмокал подругу в пунцовую щечку и болтал без умолку.
Надо отдать ему должное, рассказывать Дюха умел. При этом еще и успевал выпивать и закусывать.
— И вот едем мы с Питом на его ферму, а вокруг — сплошной дикий лес. В Новой Зеландии вообще очень много дикой природы. Они там все на ней повернуты. Представьте только: вся страна размером… ну, скажем, с Белоруссию, при этом населения в ней в два раза меньше, а четверть территории — сплошные национальные парки, заповедники, заказники и прочая. А если учесть, что в городах живет большая часть населения, то и получается, что страна–то безлюдная, почти как у нас, в Сибири.
— Ты что, справочник туриста наизусть выучил? — попытался поддеть его я.
— Это, Димыч, так сказать, необходимые вводные сведения, — Андрюха назидательно помахал вилкой, — чтобы была понятной обстановка, в которой со мной и произошло самое настоящее приключение.
— Та–ак, братцы, — поднялся Олег, — по моим часам уже половина двенадцатого, потому на правах хозяина настоятельно рекомендую наполнить рюмки. Обычай требует с уважением проводить старый год, чтобы не обижался на нас и зла не таил.
Никто не возражал. С дружным перезвоном сошлись над столом пять хрустальных сосудов с золотистым токайским вином. Лишь один, шестой, остался стоять на столе рядом с чистым прибором. Это тоже была давняя традиция нашей компании. Стол всегда сервировали на шесть персон, и шестое место предназначалось для Случайного Гостя. Им мог стать кто угодно. Три года назад, например, Случайной Гостьей стала Мария…
Мысль о Маше вернула меня к действительности. Я вдруг осознал, что невольно сравниваю всех знакомых женщин с ней, что пытаюсь найти не замену ей, а ее саму! Снова!.. Вот и на Дюхину подругу я смотрел точно также. И хотя внешне она была совсем не похожа на Машу, но что–то в голосе Лены, ее манерах, взгляде постоянно напоминало Марию. И это было тяжело выносить. Тем более что Одоевская меня откровенно игнорировала.
Чтобы хоть как–то отвлечься от минорного настроя, я стал прислушиваться к Андрюхиной болтовне.
— Короче, Пит мне говорит, мол, эта птица — наш национальный символ, она находится под защитой государства, и охотиться на нее категорически запрещено! А я ему объясняю, мол, никто и не охотится, я только рассмотреть ее поближе хочу, и сразу отпущу. Кое–как его уговорил! И вот мы свернули с трассы на вовсе уж какую–то просеку или тропу. Проехали еще пару километров, Пит остановил машину и вышел. Начал приглядываться к чему–то, потом говорит: иди, мол, вот по этой тропке, через полмили увидишь поляну с высокой травой, там еще ручей бежит. Заляжешь в траве и подождешь. А я тут, мол, покурю. Если повезет, увидишь киви совсем близко.
— Киви же, по–моему, ночные птицы? — снова не удержался я. — Как же ты собирался его ловить в темноте?
— Кто сказал, что ловить? — на голубом глазу отпарировал Дюха. — Только посмотреть поближе! У меня ноктовизор был…
— Ну, ты прямо Даррелл!
— А то!.. Короче, когда я на эту поляну–то вышел, солнце уже за лесом скрылось. А сумерки там, ребята, не серые, как у нас, а синие! И вот эта синева, словно из земли, проступила, поднялась этак над травой. Лежу я, значит, башкой верчу, слушаю. В лесу ведь тишины не бывает, сами знаете: там стукнет, тут скрипнет, шорохи, вздохи, стрекот… А действует, будто гипноз. Чувствую, совсем засыпаю. И тут вдруг слышу: шуршит кто–то по траве. Основательно шуршит, и в сторону ручья. Я, значит, пополз туда, на звук, потом ноктовизор включил — красотища! Все вокруг переливается, сверкает от черного до салатового!..
— Что ж тут красивого? — хмыкнул Олег, подкладывая себе салата из креветок. — Чума зеленая!..
— Бегемот! — отмахнулся Дюха, не выходя из образа. — Смотрю я, впереди большое пятно — какой–то теплый округлый объект, с короткими ногами. Ну, думаю, вот она — киви, легенда природы! Ка–ак прыгну на нее — цоп!.. А она как заблажит, аж уши заложило. Потом ка–ак даст мне по уху!..
При этих словах мы все дружно покатились со смеху.
— Ну, ты даешь, Андрюха! — с трудом проговорил Ракитин. — Тебе бы романы сочинять, Димыча точно за пояс заткнешь!