Проект «Сколково. Хронотуризм». Книга 2
Шрифт:
— А к нам вы с поручением каким или так? — поинтересовался офицер.
— Конечно, так. Увеселительный вояж. — Андрей улыбнулся, давая понять, что правды не скажет все равно.
— Наверное, и зря. Небось слышали уже про дела наши сибирские?
— Вы имеете в виду гибель Александра Васильевича?
— Гибель… — хмыкнул штабс-капитан, — расстреляли, как собаку, и бросили в прорубь. Впрочем, скажу вам по секрету: туда ему и дорога, пренеприятнейший был человек.
— Так уж прямо?
— Истерик, кокаинист, самодур, деспот жесточайший. Что он тут творил под прикрытием союзнических штыков… Некоторые слабые на голову в обморок падали, глядя на это, а после убирались в свои Англии-Франции ближайшим эшелоном. Кстати, Александр Васильевич оказался еще и трус отменный. Чуть союзники надавили, отрекся от власти и постарался спихнуть ее на любезного Антона Ивановича, который, похоже, не лучше. Впрочем, тс-с-с. — Василий Александрович приложил палец к губам. — Это наши российские дела, союзникам о том знать не надо.
— Да им бы вообще по домам пора убираться, — подзадорил штабс-капитана Андрей.
— В том и дело, только есть им пока чем поживиться на русской земле.
— Никель и молибден? Пенька и воск?
— Берите выше, — невесело усмехнулся штабс-капитан.
— Хотят прихапать золотой эшелон? — осенило Андрея.
— А вы откуда знаете?
— Я все ж офицер Российского генерального штаба. — Андрей похлопал себя по соответствующей нашивке. — Честь имею.
— Да, эшелон, — не стал запираться Василий Александрович.
— А вы не хотите им его отдавать?
— Если золото и не останется в России, то пусть оно достанется хотя б русским офицерам, может, немного братьям-славянам, на худой конец. Отдавать его лягушатникам, бриттам или янки не хочется ну никак.
— Так не отдавайте. Союзников-то не так много, — пожал плечами Андрей.
— Относительно. Многие наши части ушли на поддержку генерала Каппеля, он прорывался к Иркутску на спасение Колчака. Но не успел. Теперь он поворачивает к нам, поскольку после Колчака золотой запас — его вторая idee fixe. После захвата золотого запаса в Казани генерал считает, что Богом на него возложена священная обязанность заботится о деньгах. А если Каппель чего решил, то его не остановить, только если убить.
— Так это ж хорошо, золотой запас попадет в надежные руки.
— Да, если он успеет добраться до Слюдянки, все решится наилучшим образом. По нашим расчетам, это произойдет завтра-послезавтра. Но рассчитываем не только мы. Союзнички, — штабс-капитан пренебрежительно махнул головой в зал, — тоже это понимают и, похоже, собираются наложить лапу на золото прежде, чем сюда явится генерал-майор.
— А как же оставшиеся здесь русские части? — спросил Андрей.
— Нас очень мало, на счету буквально каждый ствол. Собственно, потому я к вам и подсел, хочу завербовать в наши ряды. — Он невесело усмехнулся. — Но должен предупредить: любого, вставшего на защиту поезда, ждет нешуточная опасность. Возможно, даже ночной бой.
— Ну, к этому нам не привыкать, — усмехнулся Андрей, поправив кобуру на поясе.
— Значит, мы можем на вас рассчитывать? — воскликнул штабс-капитан.
«Дурацкая бравада, — подумал Андрей. — Да и отказываться как-то неудобно. И кто их знает, дедов-прадедов, порешат еще судом офицерской чести за такие отказы, и вообще, какого хрена…»
— А какого ответа вы от меня ждали? Отказа?
— Нет, конечно, честь для русского офицера превыше всего! — чуть пафосно, но совершенно искренне воскликнул Василий Александрович.
— Давайте за это выпьем, — произнес Андрей, разливая по стопкам. Своей и еще одной, неизвестно откуда взявшейся. С собой ее принес штабс-капитан что ли?
Эх, знали бы вы, ребята, что через сто лет стало с российским офицерством. Поборы с подчиненных, продажа имущества и пайков, вон, недавно выяснилось, что солдатиков в частях собачьим кормом кормили. Даже оружие врагу не стесняются продавать.
— За офицерскую честь и традиции, которые русские офицеры с честью проносят через все войны!
— За честь! — Василий Александрович выпил залпом. Закусил огурцом. — А теперь разрешите представить вам единственного нашего здесь друга. — Не дожидаясь согласия, он взмахнул рукой. — Господин поручик.
К ним подошел невысокий крепкий чех с ухоженными усами под носом. Бросил два пальца к козырьку фуражки.
— Поручик Франтишек Шип. Начальник финансового отдела легиона. Большой умница и деловой человек. Он понимает толк в хранении денег.
— Штабс-капитан Овечкин, — ляпнул Андрей даже как-то помимо воли. Вспомнил, что оставил шапку в гардеробе и протянул руку.
Мужчины поздоровались. Штабс-капитаны снова присели к столу, поручик же еще раз отдал честь и отбыл.
— Замечательный человек, как только узнал, что братьям-славянам требуется помощь в таком щекотливом деле, сразу прилетел, пригнал пару рот чешских легионеров, которые свое уже… Ну, даже не повоевали толком, но в наших делах тут особо не заинтересованы. Но пока не подойдут наши войска, чехословацкие караульные отвечают за сохранность пломб на вагонных запорах, а также за соответствие «мест» накладным.
— Мест?
— Ящиков, сумок, мешков.
— А… Понятно. Охраняют не то, что за забором, но сам забор. — Андрей потер переносицу.
— О чем вы так задумались, господин Овечкин?
— Имя вашего поручика показалось мне очень знакомым, где-то я его уже слышал.
— Не знаю, не знаю, может, в донесениях о пленении Колчака.
— Возможно. В Иркутске именно легионеры сдали большевикам один эшелон с 320 тоннами колчаковского золота, а в придачу и самого Верховного правителя России, ехавшего в последнем вагоне. Еще один состав они уступили казачьему атаману Григорию Семенову за беспрепятственный проход. Но это ничего, так как золото все равно осталось в России, — не удержался от шпильки Андрей.