Профессионал
Шрифт:
Когда мы пересекли журчащий ручей, Элиза беспокойно фыркнула. Хотя я ни разу не каталась на такой породистой лошади, было ясно, что этой спокойной прогулкой животное не удовлетворено. Я похлопала её по шее.
Тут кто-то жаждет большего.
– И сразу прикусила свою щёку: весьма двусмысленно прозвучало. С таким же успехом я могла при этих словах указать на свою промежность.
Так давай дадим её большего.
– Севастьян легко шлёпнул Элизу по крупу, вынуждая ту устремиться вперёд.
Он меня быстро догнал, и мы понеслись, покрывая, казалось,
Я поймала себя на мысли, что было бы, стань Севастьян моим. В какие-то сумасшедшие моменты я могла представить нас вместе. Скучно бы не было никогда.
Нет, была бы тьма. И глубина. Я сглотнула. В любом случае, я больше ничего не решала. Яснее выразить свои чувства к нему я не могла, а он не предпринял никаких шагов.
До сегодняшнего дня? Или это исключительно платоническая прогулка? Филиппу он сказал, что я с ним. На продолжительность поездки? На более длительный срок?
Наши лошади скакали бок о бок, направляемые к дальней берёзовой роще. Въехав в неё, мы замедлили шаг. Мне нравилось наблюдать, как вокруг нас опадают листья, подхватываемые ветром, как маленькие воздушные змеи.
Здесь восхитительно.
Мальчишкой я часто тут бывал.
Для ребёнка это было, наверное, прекрасное место.
– Особенно по сравнению с тем, где он жил раньше. Здесь ли он восстанавливался от побоев? Попав из крайней нищеты в это благодатное место?
После стольких лет одиночества найдя в Ковалёве отца?
Пахан хотел, чтобы я воспринимал это место своим домом, поэтому заставлял меня читать о нём.
– Луч света, пробивавшийся сквозь кроны деревьев, озарил лицо Севастьяна, его глаза. Золото в них было таким ярким, словно само солнце подсвечивало их изнутри. Завораживающе...
Когда я снова обрела способность говорить, то попросила:
Расскажи, о чём ты узнал.
В своей отрывистой манере Севастьян начал описывать процесс строительства и реконструкции Берёзки. Но, перейдя к описанию людей и земель, заметно оживился, его любовь к этому месту была очевидной.
Он заметил, как я снова на него уставилась.
Что?
– Его скулы чуть порозовели.
Узнав, что он был профессиональным боксёром, я изнывала от желания потрогать его лицо. Услышав, что в детстве его избивали, я отчаянно хотела расцеловать этого бойца от лба до подбородка.
Ты влюблён в это место.
Он пожал плечами, но я чувствовала его гордость.
А ты нет?
– Когда я легко кивнула, он сказал, - Так почему не решишь остаться?
Это большой шаг. Жить в другой стране, сменить университет.
– Я знала, что ничто не сделает Пахана счастливее, и мне хотелось, чтобы так и было. Но не ценой собственного счастья.
– Может тебе и кажется, что мне не нравилась моя старая жизнь, но это не так. Мне даже нравилось работать, как, очевидно, и тебе нравится. Не хочу сказать, что причисляю себя к рабочему классу, но я люблю простую жизнь.
– Мы остановились.
– Довольно обо мне. Расскажи, как ты сюда попал?
– Пахан говорил, что Севастьян может мне открыться.
Он изучал моё лицо.
Твой отец всё обо мне рассказал.
Только лишь о вашей первой встрече. Ты бы мог рассказать больше.
– Если мы с Севастьяном и дальше будем вот так разговаривать, больше узнавать друг о друге, смогу ли я в него влюбиться?
А он в меня?
Я хороший слушатель, - добавила я.
Наши взгляды встретились. Он открыл рот, чтобы что-то сказать. Затем его лицо перекосилось от гнева.
Почему ты пригласила на прогулку Филиппа?
Я отпрянула.
А почему бы и нет?
Ты могла позвать меня.
– Он смотрел в сторону, - если только ты нарочно не собиралась с ним уединиться.
Я закатила глаза.
Даже если и так, это не твоё дело. Ты сказал, что нет никаких "нас", помнишь? Может, я приняла твои слова близко к сердцу.
Моё предупреждение ты тоже приняла близко к сердцу? Я сказал, чтобы ты его остерегалась.
Гнев Севастьяна воспламенил и мой.
И он мне сказал то же самое - о тебе.
Филипп пользуется большим успехом у женщин. Что не означает, что он его достоин.
Мы с ним ладим. Он меня не игнорирует и веселит, - заметила я.
– И меня не смущает его лицо, способное заставить рыдать даже ангелов.
Севастьян стиснул на поводьях затянутые в перчатки руки. Его жеребец нервно заржал.
Я не хочу, чтобы ты оставалась с ним наедине.
Эта ревность была такой вкусной, что я решила его поддеть.
С чего бы? Боишься, что я ему отдамся?
На лице Севастьяна мелькнуло что-то первобытное.
Этого никогда не случится.
Ты поэтому поехал со мной? Чтобы его отвадить?
Он просто ответил:
Да.
Пальцы моих ног в сапогах подвернулись.
Почему?
Я знаю, что сегодня Филипп для тебя задумал.
– В ответ на мои поднятые брови он сказал, - он собирался тебя соблазнить.
Откуда ты знаешь?
Потому что любой мужчина в здравом уме задумал бы то же самое.
– Он поймал и удержал мой взгляд. Он говорил и про себя тоже?
Он вновь начинает сводить меня с ума?
Я убрала прядь волос, упавшую на моё вспыхнувшее лицо.
А ты в здравом уме?
– Скажи да, скажи да...
Прогремел гром.
Словно очнувшись, мы оба задрали головы вверх. Здесь, в лесу, заметить приближающуюся грозу мы не могли.
Едем назад.
Нет-нет, я не хотела, чтобы эта прогулка заканчивалась! Севастьян ревновал, вёл себя так собственнически и действительно со мной флиртовал - в своей немногословной манере. Мне всего было мало. Что изменят ещё несколько минут?
Не сахарные, не растаем.
И как только слова сорвались с моих губ, небеса разверзлись. На моё лицо упала капля, затем ещё. Небо продолжало темнеть.