Профессия – киллер
Шрифт:
Понятно, что я здесь — винтик. Если они меня расколют, вместе с моей жалкой жизнью они могут забрать и жизнь Дона и многих других.
А если все образуется, Дон в скором временем станет более значительным — это как бы само собой. А я вместе с ним, возможно.
Только одно меня здорово обескураживало. Как они успели за столь короткий срок прокачать такую массу информации? Это же боевики, а не ФСК! В принципе труп могли найти сразу после убийства. Вполне допустимо.
Но это вовсе не значит, что о факте смерти Берковича немедленно оповестили всех «авторитетов», которых он
Еще одно. Откуда они узнали, что я собираюсь встретиться с Доном именно здесь? Не поставили же они за столь короткий срок его телефон на прослушивание? А если поставили?
В таком случае надо резво придумывать причину, заставившую меня просить Дона об этой встрече. А то уж больно некрасивая картинка получается: сразу после гибели банкира — тайное свидание. Вот так влип я!
Интересно, каким образом они собираются заставить меня говорить? Пытать будут? Если честно, я не представляю иного. Сначала скорее всего они предложат мне работать на них и посулят бабки — это и ежу понятно. Но на такое предложение может клюнуть только конченый идиот, а я, смею думать, таковым не являюсь.
Минут через пятнадцать машина, перевалив через какое-то препятствие, остановилась. Так, внимание. Черт подери! А сколько, интересно, длится действие хлороформа? И на всякий случай я решил притворяться бессознательным как можно дольше.
Еще до остановки, во время движения, я устроился так, чтобы быть спиной к свету. И правильно сделал. Несмотря на то, что я постарался как можно лучше расслабиться, когда крышку багажника открыли, мышцы век самопроизвольно сократились пару раз — моргнул все-таки.
Сильные руки ухватили меня за конечности и довольно бесцеремонно вытянули из багажника, потащили без остановки куда-то, а потом — несколько шагов по ступенькам, открылись и закрылись три двери, меня бросили на что-то мягкое — на диван или тахту.
Я настолько усердно вошел в образ, что тут же уснул. Можете мне не верить, но я довольно неплохо преуспел в умении концентрироваться — без малого пятнадцать лет занимался у-шу, из них пять — под руководством опытного мастера.
Да-да, такой я хороший. Те, кто водку жрал и дурь курил, кое-чего в этой жизни достигли. А я вот занимался, книги читал — и в результате стал «шестеркой» Дона…
Ладно, не в этом суть. Я уснул и проснулся от того, что кто-то тыкал мне под нос ватку с нашатырем — надо вам сказать, премерзкий способ пробуждения. Но в целом получилось довольно естественно: я сидел на диване, ошалело таращась по сторонам, с очень даже тупым выражением лица.
Рядом стоял, наклонившись ко мне, необыкновенно здоровый дядька — видимо, один из тех, что сидел в машине. У дядьки на голове была лыжная шапка — такая, знаете, с дыркой посередине. В дырке поблескивали глаза, которые, похоже внимательно за мной наблюдали. В левой руке дядька держал вату и, по всей видимости, в данный момент пребывал в раздумье: нужно сунуть ее мне под нос еще разок или не нужно.
— Хватит! —
Я недоуменно оглянулся. Поначалу мне показалось, что в комнате, кроме меня и дядьки в шапке, никого нет.
— Он уже готов. Теперь выйди и закрой дверь поплотнее, а мы поговорим.
Я не особенно люблю косить под дурака, хотя некоторые утверждают, что это самый разумный способ существования. В данном случае что-то мне подсказывало, что следует именно так и поступить. Поэтому я медленно встал с дивана, потер глаза, неопределенно пожал плечами и спокойно двинулся к двери.
Дядька на миг застыл: иногда непредсказуемые действия ставят в тупик и более хрупких, а значит, и более башковитых особей.
— Стой. Бак, стой! А ты топай давай, не тормози! — Голос со стороны прозвучал так же спокойно, пожалуй, чуть выше тоном, чем в первый раз.
Ага! Вот оно что! Комната проходная, по всей видимости. Второй вход завешен плотной портьерой наподобие шторы во всю стену. Когда шапконаблюдатель, выходя, открыл дверь, в одном месте на портьере от сквозняка образовалось небольшое углубление. Ну-ну, фокусничать желаете? Пожалуйста, тем больше у меня шансов остаться в живых.
Это показывает также, что Дон занимает довольно солидное положение в так называемой корпорации. В противном случае сильный противник не постеснялся бы показать своих людей: какая ему разница, как прореагирует слабый.
— Бак, сядь на место и не маячь, — попросили меня из-за портьеры. — Если будешь выпадать из-под контроля, придется тебя мучить.
Понятно. Почему бы и не сесть?
Кстати, Бак — это я. Фамилия моя — Бакланов. Отсюда и Бак. Для определенного круга. Кличка во всем характеризует сущность, я твердо уверен в этом. В другом кругу меня называли Профессором. Это тоже служило характеристикой, определяло в какой-то степени отношение того круга ко мне. А на гражданке я — Бак.
Дело в том, что у меня неудобное имечко — Эммануил. И отчество соответствующее — Всеволодович. О чем думали мои родители?
Со школьной скамьи или, может, с детского сада, меня звали Баком. Если бы я был послабее и полегкомысленнее, непременно прозвали бы Бакланом — а ведь были, знаете ли, такие попытки. Но у меня глубоко сидящие глаза, тяжелый мрачный взгляд и привычка медленно, тихо говорить, с оттяжкой так, весомо. мне так Кажется по крайней мере. И поэтому я — Бак.
Не буду маячить и выпадать из-под контроля, поскольку совсем не желаю, чтобы меня мучили. Пока не буду.
— Сиди на месте, не вставай и не делай попыток посмотреть, с кем говоришь, — продолжал между тем голос. — Ответишь на несколько вопросов. Если мы будем уверены, что ты не врешь, отправишься домой. В противном случае мы будем добиваться истины различными способами, которые тебе вряд ли понравятся. Итак, я слушаю.
Он слушает! Интересно, какими же это способами они все-таки собираются заставить меня говорить?
— Как-то нехорошо получается, — выступил я, глуповато ухмыльнувшись. — Я даже не знаю, с кем говорю. И что такого может сообщить вам «шестерка» из окружения одного из рядовых дельцов? А потом это, как его…