Прогнозист
Шрифт:
Свои, в случае чего, успеют лишь выскочить из укрытия - а таких было двое, но при всех вариантах первая пуля достанется хозяину дачи.
Так что инициатива со стрельбой не должна принадлежать ни хозяину дачи, ни гостям - в любом случае это будет самоубийство.
А жить хотелось всем, притом, с максимальной роскошью.
Александр Гордеевич слушал претензии, но атмосферу не накалял.
– Ты снял со счета четыре миллиона, - напомнил младший среди гостей, по говору - кавказец, по виду - абхазец.
"Кто же меня заложил?
– терялся в догадке Александр Гордеевич.
– Он понимал, если деньги возвращать, уплывет Поморский деревообрабатывающий комбинат. Аукцион уже в середине марта. За двадцать дней четыре с половиной миллиона долларов не раздобыть даже под грабительский процент.
Очистить по старой привычке присмотренный банк, но большая наличность скапливаются разве что в столичных банках. Традиционное ограбление отпадало. Да и реноме у Тюлева уже не то - был налетчик, теперь он честный российский предприниматель.
"Кто же?.."
Ответа не находил, заложить мог только свой, из ближайшего окружения.
А в Архангельске все уже на мази. Кому нужно было на лапу - дали. Расходы немалые.
Если принудят вернуть взятое в банк, то взятку никак не вернуть. У взяточника, как у попа, - не бывает сдачи.
– Четыре миллиона плывут в Швейцарию, - сказал Тюлев.
– Они уже в пути. Вклад в банке вам знаком.
– На чье имя?
– На мое.
– А нас ты спросил?
– Вас ещё надо было найти. А время поджимало.
– Но почему на твое?
– угрюмо спросил третий, угрожающе глядя из-под шляпы, /никто из них не раздевался./ Этот, третий, был самый опасный. Тюлев помнил, что кличка у него Ярочка. Но этот Ярочка участвовал в нескольких разборках, оставил после себя восемь трупов.
Тюлеву не хотелось быть девятым, и он дипломатично изрек:
– Вы мне доверили, и я сделаю все, чтоб наши деньги работали.
– На тебя?
– буркнул Ярочка.
– И на меня.
– Банкир, криво шутишь, - все так же угрожающе напомнил Ярочка. Гляди, секир башка...
– Мы ужо пужатые, - по-тюремному выговорил Тюлев.
– Я на политбюро за каждый истраченный доллар...
– На что?
– опять перебил его Ярочка.
– На дело.
– Темнишь, Банкир. Вякай сюда: что замыслил?
Сказать прямо, что он покупает крупное промышленное предприятие, такое сказать он не мог даже под пыткой.
А члены политбюро требовали ясности, а будет хитрить, изворачиваться, они втроем, по кодексу, обладали правом ликвидировать четвертого. Потому и нагрянули получить вразумительный ответ: деньги общие - значит, и навар общий. А скольким надо помочь, которые в зоне? А тем, которые вышли на волю? Особенно только что. Потом, когда улыбнется им удача, валюта от них опять потечет ручейком, наполня общак, как малые и большие реки наполняют озеро. И так будет до тех пор, пока не исчезнут очень богатые и очень бедные.
Босам из политбюро дружить с богатыми, - плавать в одном аквариуме с крупными рыбами. Крупной рыбе без мелкой - не выжить.Чтоб жировала рыба крупная, мелкой нужно так много! Вот килька - рыбка маленькая, а её грузят бочками. Чем беднее страна, тем крепче общак. Это - закон. А закону, как известно, подчиняются и воры и те, кто над ворами.
Александр Гордеевич Тюлев закон не посмеет нарушить. Не нарушат и те, кто в этот праздничный поздний вечер нанес ему рабочий визит.
– Вы настаиваете, чтоб я деньги вернул из Швейцарии?
– Да!
– крикнул взбешенный Ярочка. Его рука уже чуть было не нырнула в карман меховой куртки.
И в этот момент на пороге холла вся сверкающая в золотистом платье - в тон цветущего подсолнуха - возникла, именно возникла, с фужерами на подносе Ядвига Станиславовна.
– Что не поделили, мальчики?
– Ядя!
– у Ярочки от удивления отвалилась челюсть.
– Ты... работник мэрии... и у этого...
– Не у этого, Ярочка, а у самого Александра Гордеевича Тюлева.
Она изящно поставила на столик поднос. Заметив недоуменные взгляды, спросила:
– Который фужер мне прикажете?
– Верим, не отравленные.
Она взяла фужер из рук Ярочки.
– За позднюю встречу.
Выпили. Закуски не было. Да и кто после вина закусывает?
– Вы жаждете из худосочных рук демократов забрать власть, - произнесла она доверительным тоном, как будто вступительной речью предваряла демонстрацию мод наступающего сезона.
– А знаете ли вы, во что это вам обойдется? Вот ты, к примеру, Ярочка, знаешь?
– Ладно, не зырь на меня, - огрызнулся он.
– И вы придете к власти, - продолжала она наставительно.
– Придете, когда ваши в Думе будут в большинстве, а потом - в губерниях, а потом - в правительстве. Я уже не говорю об окружении президента. Это обойдется вам в миллиарды и миллиарды долларов. А миллиарды у вас появятся, когда вы, самые авторитетные в зоне, станете самыми авторитетными в бизнесе.
– А что твой Банкир - уже самый авторитетный в бизнесе? Уже преуспел?
– подал голос Мамай.
– Преуспеет. Но сначала ему надо помочь, - говорила она, как бы подчеркивая особенности моды нового сезона.
– Чем?
– опять выкрикнул Ярочка.
Остальные двое молчали, слушали не шлюху из какой-то малины, а женщину из мэрии, с которой сам мэр улыбчиво ручкается.
– Общаком, - сказала она мягко.
– Деньги не лежат, а крутятся. В этом их главное достоинство. А он, - показала на Тюлева, - в отличие от вас, заставляет их крутиться. Не разматываются, а наматываются... На сколько вырос ваш общак, ну хотя бы за прошлый год?
Она, конечно, и сама не знала, но желала знать, потому что этого желали другие, те, кто её сюда послал.