Прогулки с Андреем Толубеевым. Записки театрального дилетанта
Шрифт:
Я точно знаю, что Большой Драматический Театр похож на отдельное государство с очень маленькой территорией, но с колоссальным влиянием. Население страны невелико.
Прирастает население медленно – каждого стороннего проверяют раз, потом еще раз, а потом берут… на испытание! Ни о каком естественном приросте не может быть и речи: у меня, дескать, и сын подрос, а я, дескать, замуж вышла, а у меня подруга жизни завелась, так давайте и их в нашу общую страну. Да?.. Ни в коем случае! Речи об этом быть не может. Наоборот, родственные отношения делают проверки и испытания еще более строгими. А вот убыль населения идет только естественным путем. Границы государства – стены театра.
Знамя театра – это Георгий Александрович Товстоногов. Имя его увековечено. Одно из лучших театральных зданий Петербурга – бывший Суворинский театр, бывший театр Горького – носит его имя.
Сегодня БДТ – именно в силу славной своей истории, находится в затруднительном положении, на перекрестке мнений и суждений о себе. Театрам-легендам сложнее других выживать в современной культурной ситуации. Почему? Начну издалека.
Собственно настоящая история БДТ начинается после Октябрьской революции. Открылся новый театр 15 февраля 1919 года спектаклем «Дон Карлос» Ф. Шиллера в помещении Большого зала консерватории. Первый театр советского драматического искусства замышлялся как театр героического репертуара, масштабных образов, «великих слез и великого смеха». Рожденный героической эпохой, он должен был передать ее особое величие. Главным идейным вдохновителем нового театра был М. Горький. В первые годы ставились преимущественно классические пьесы, в которых акцентировались тираноборческие, свободолюбивые мотивы. В труппу пришли крупные актеры Н. Монахов, В. Максимов, на несколько лет перешел из Петроградского Государственного театра драмы Ю. Юрьев, главный романтический премьер Александринской сцены. Главным режиссером стал А. Лаврентьев, который осуществил постановки: «Дон Карлос», «Отелло» и «Король Лир». Спектакли ставили также Н. Петров «Двенадцатая ночь» У. Шекспира, «Рюи Блаз» В. Гюго, Б. Сушкевич «Разбойники» Шиллера, А. Бенуа «Слуга двух господ» К. Гольдони и «Лекарь поневоле» Мольера, Р. Болеславский «Рваный плащ» С. Бенелли. Художники А. Бенуа, М. Добужинский, В. Щуко и композиторы Б. Асафьев, Ю. Шапорин в тесном контакте с режиссерами стремились придерживаться традиций сценического романтизма.
Большое значение для судьбы театра имело привлечение на должность председателя Директории БДТ поэта А. А. Блока. Меня заинтересовала должность поэта и, когда после поисков я выяснил, что Александр Александрович был по существу Художественным руководителем БДТ, для меня это было удивительно. Со школьной скамьи Блок в моем сознании – пролетарский поэт. Его «Двенадцать», «Скифы» мы заучивали наизусть. В юности завораживали стихи о Прекрасной даме. Об остальных его увлечениях и работе я знал очень мало. Все перекрывала его поэзия, его поэтический дар. Во время празднования 90-летия БДТ на малой сцене театра я впервые увидел «Розу и крест» Александра Блока в постановке художественного руководителя государственного Пушкинского центра Владимира Рецептера, когда-то служившего в Большом Драматическом театре. Я был потрясен, заворожен, увлечен этой историей любви и одиночества. Увидел глубокий драматизм за сказочным сюжетом, где сон и явь растворяются друг в друге, где наслаждение, радость жизни переплелись со страданием, выпавшим на долю человека. Здесь было все: гнет и справедливость, добро и зло, богатство и бедность. Блок открылся для меня новыми гранями. Выдающийся поэт, оказывается, был и выдающимся драматургом.
Но наряду с героико-романтическими постановками Шиллера, Шекспира, а также экспериментальными работами, театр ориентировался на кассовые спектакли, часто ставил и «облегченные» исторические мелодрамы, такие как «Заговор императрицы», пользовавшиеся шумным успехом. Я знаю театр БДТ и хожу на его спектакли уже тридцать лет. Для меня он всегда прекрасен. Спектакли, как настоящая жизнь, но говорят, что такое было не всегда.
Творческий кризис БДТ, обозначившийся еще в середине 1930-х, в послевоенные годы, усугубился. Театр, который носил имя Максима Горького, переживал тяжелый период. С 1949 по 1956 год в театре сменилось четыре главных режиссера. В сезоне 1953–1954 года в БДТ вообще не было главного режиссера, театр управлялся режиссерской коллегией. В условиях, когда едва ли не каждый год у руля БДТ вставал новый человек, ни о каком плане развития театра, сложившейся репертуарной линии речь не шла. Режиссерская чехарда негативно сказалась на управляемости театра, актерская труппа просто «съедала» неугодных режиссеров. При том, что в БДТ в тот момент было немало талантливых актеров, штат был непомерно раздут. Все это привело к тому, что БДТ в середине 1950-х был в числе аутсайдеров ленинградской театральной жизни. У театра не было «своего» зрителя, спектакли шли при полупустых залах, новые постановки негативно воспринимались театральной критикой, и финансовое положение было весьма плачевно.
Нет, я не мальчик, дети верят в чудеса. Я уже взрослый человек, и знаю твердо, чудеса бывают. Чудо произошло – кто-то на небесах повелел назначить в БДТ нового художественного руководителя с фамилией Товстоногов.
Товстоногов, который за шесть лет на посту главного режиссера Ленинградского театра имени Ленинского Комсомола заставил говорить взыскательную ленинградскую театральную общественность о себе, как о чрезвычайно талантливом и успешном режиссере, не сразу принял предложение возглавить БДТ. Однако для спасения «первого пролетарского театра», по настоянию курирующих театры властных и партийных органов Ленинграда, 13 февраля 1956 года Товстоногов все же становится главным режиссером БДТ. Это было начало. Оно бывает в каждом деле. Даже в превращении театра в легенду.
Было очевидно, что для возвращения БДТ былой славы требуются быстрые, решительные и жесткие меры. Товстоногову были предоставлены широкие полномочия. Для проведения административной реорганизации БДТ, директором театра был назначен Георгий Михайлович Коркин. «Он был жесток, он был беспощаден. Он мог все реорганизовать, уволить всех, кого надо», – говорили о нем. Совсем недавно, разговаривая с работником театра Вениамином Наумовичем Капланом, я убедился, что роль Георгия Коркина слишком преувеличена. В те времена уволить кого-либо вообще было трудно: партком, профком, худсовет плюс Советская власть. Разбухшую труппу уменьшали с помощью Министерства культуры, а индивидуально решал худсовет. Директор был исполнителем, но память человеческая оставила за ним, как главным действующим лицом, участие в тех событиях. Из Ленинградского Ленкома Товстоногов пригласил в БДТ заведующую литературной частью театра Дину Морисовну Шварц. На своей первой встрече с труппой, коснувшись темы «съедания» труппой художественных руководителей театра, Товстоногов заявил: «Должен сразу предупредить: я несъедобен». В истории театра началась новая эпоха. В течение 33 лет, до самой смерти, Товстоногов возглавлял БДТ, подобно зодчему терпеливо и настойчиво возводил здание своего театра, учитывая возможности труппы в целом и каждого актера в частности, внешние обстоятельства и собственные режиссерские интересы и пристрастия. У него была своя театральная идея и огромная сила созидания. Он создал театр, который на протяжении трех десятилетий неизменно оставался одним из лидеров отечественного театрального процесса. Внутри театра Товстоногов являлся непререкаемым творческим авторитетом. В театре ничто не происходило без его соизволения. Это был хозяин. Все, что делалось в коллективе, было осуществлением его знаменитой формулы: «Театр – это добровольная диктатура». Он был диктатором, лидером, воле которого подчинялись безоговорочно. Но основывалось это подчинение не на должностном уставном величии, а на силе и непререкаемости творческого авторитета. Он был энциклопедически образованным человеком и о театре знал буквально все.
Несомненно, это была «просвещенная монархия»: актер Сергей Юрский даже придумал ей свое название – «Товстоноговия». Говорят, в театр, который до этого вел весьма посредственное существование, публика в буквальном смысле побежала. Вспоминают, что за билетами на премьеру люди занимали очередь глубокой ночью. Эпоху Товстоногова в Большом современники окрестили «золотой», а сам театр того периода стали называть «эстетический оазис для ленинградской интеллигенции». Многие говорили, что Товстоногов не руководил театром, – он им жил. Он утверждал, что театр – это искусство правды, а его основная цель – достучаться до совести зрителя. Его боялись и очень любили, под его началом в БДТ была собрана одна из лучших драматических трупп страны, для которой он был абсолютным монархом и диктатором. Однако все, – в глаза и за глаза, – ласково называли его «Гогой». Его приход совпал с «оттепелью» – оживлением общественной жизни страны после XX съезда КПСС. В короткий срок Товстоногов вывел театр из кризиса, превратил разлаженную труппу в сплоченный коллектив, способный успешно решать самые сложные творческие задачи. Решающим в театральной политике главного режиссера было обновление труппы и выбор репертуара. Чтобы вернуть доверие зрителя, Товстоногов начинает с непритязательных, но живых и узнаваемых пьес «Шестой этаж» А. Жери, «Когда цветет акация» Н. Винникова. В эти постановки активно вовлекается талантливая молодежь, вскоре ставшая основой обновленного коллектива. Этой молодежью были: К. Лавров, Л. Макарова, Т. Доронина, З. Шарко. Они принесли на сцену живое дыхание правды, они были прекрасны. Раскрепощенные духовной атмосферой своего времени, молодые актеры вместе с режиссером утверждали нового героя – внешне совсем не героического, но близкого каждому в зале, светящегося внутренней красотой и талантом человечности. Постановки произведений современной драматургии – «Пять вечеров», в центре которых необыкновенно тонкий дуэт Е. Копеляна и З. Шарко, «Моя старшая сестра» А. Володина с блистательными Т. Дорониной и Е. Лебедевым, и «Иркутская история» А. Арбузова – шли параллельно с тщательной работой над русской классикой, в которой режиссер слышал прежде всего нерв сегодняшнего дня его актуальность. Спектакли «Идиот» по Достоевскому, «Варвары» Горького, «Горе от ума» Грибоедова, «Три сестры» Чехова, «Мещане» Горького стали крупными событиями духовной жизни общества и определили лидирующее положение БДТ в отечественном сценическом искусстве. Особый интерес вызвала сложившаяся в БДТ форма «спектакля-романа», которому свойственны обстоятельность и тонкость психологического анализа поведения персонажей, укрупненность образов, пристальное внимание к внутренней жизни всех действующих лиц.
«Варвары» Горького оказался первым спектаклем, превратившим еще недавно разнородную труппу БДТ в мощный и богатый звучаниями ансамбль, где режиссером были подготовлены и обеспечены большие актерские победы П. Луспекаева-Черкуна, В. Стржельчика-Цыганова, В. Полицеймако-Редозубова, З. Шарко-Кати, Т. Дорониной-Надежды, Е. Лебедева-Монахова.
Событием в театральной жизни страны стала постановка «Идиота» с И. Смоктуновским в главной роли. Спектакль, в котором особенно ясно проявился новаторский стиль режиссера: неуловимый в своей многоликости с одной стороны, и внешней неброскости с другой. Режиссер творит через актера, вместе с актером, и раскрывает их индивидуальности часто неожиданно для них самих.
Никакой замысел не существует для Товстоногова вне артиста. Критик К. Рудницкий писал: «…режиссер в актерах оживает, искусство каждого из артистов приоткрывает одну из многих граней искусства самого режиссера…». Поэтому главная работа в театре – работа с автором и артистом. Главный итог работы – создание ансамбля высочайшей культуры, который может решать сложнейшие творческие задачи, добиваться стилистической целостности в любом спектакле.
Контакт со зрительным залом в спектаклях БДТ всегда обострен. Но были спектакли, где это условие становилось первостепенным. Так был поставлен спектакль «Горе от ума» с трагическим и одновременно эксцентричным Чацким – С. Юрским, который искал соратников в зале, обращаясь к зрителям, с живой юношеской непосредственностью, надеясь на понимание.
В каждом спектакле Товстоногова – свой способ общения со зрителем, будь то «История лошади» с Е. Лебедевым в роли Холстомера будь то Чехов, Горький или Гоголь, где режиссер ставит самые жестокие вопросы перед своими героями, а значит и перед зрителями. При этом новизна прочтения возникает у режиссера из глубины прочитанного текста, тех его пластов, что еще не были увидены и изучены. Секреты своей режиссуры Товстоногов раскрыл в своей замечательной книге «Беседы с коллегами». Собственно, он никогда не делал из своей работы никаких секретов, но в данном случае Георгий Александрович предоставил читателям возможность побывать на его многочисленных репетициях и прикоснуться к великому театральному таинству – созданию спектакля «Ревизор».