Проходящий сквозь стены
Шрифт:
Прибыльность бизнеса зависит от множества факторов. Одним из главнейших является доверие потребителя к потребляемому продукту. Я доверяю парфюму только от «Живанши», автомобилям «Порше», электронике «Сони», обуви «Моресчи», а одежде «Пьер Карден», говорит один. Я не мыслю себя без кирзачей, настоящего тельника, привезенного племяшом-мичманом с «Балт-флота», и без самогонки от тетки Тамары, утверждает другой. А мне все по боку, лишь бы «железо» в компе стояло от «Асус» и «Креатив», заявляет третий. Четвертый доверяет депутату от партийного блока «Производители. Инвесторы. Землевладельцы. Демократическая Альтернатива» Сикеленкову да тульской двустволке двенадцатого калибра. Пятый — табакам «RGR Nabisco», элитному лунцзинскому чаю (запивать коим пироги, между прочим, настоящее преступление!)
Теперь далее. На рынке компьютерной техники и бытовых микропроцессоров роли сегодня в основном распределены между крупнейшими и сильнейшими игроками, уже владеющими доверием потребителя. Вклиниться туда новичку, пусть даже предлагающему товар, многократно превосходящий аналоги, производимые соперниками, почти невозможно. Особенно в короткий срок. Сделать «Гугол» лидером способно только чудо. И такое чудо фирмой «СофКом» готовится! Отменное, «раскрученное» топовыми библейскими персонажами чудо прозрения слепых. Чудотворцем выступит крошечный, почти невесомый прибор, несущий в себе видеокамеру, оборудованную процессором «Гугол». Это устройство бесконтактным, не требующим хирургического вмешательства способом будет соединяться с глазным нервом больного. Тысячи несчастных прозреют и превознесут «русское диво» до небес. Дальше — больше. Глухие, парализованные, импотенты — всем им найдется по соответствующему процессору-панацее. А это уже что? Правильно. Тихая победа, как она есть. Всемирное признание замечательного творения кракенов, от коего и до почти мистической веры недалеко. Смотри сформулированную выше лемму.
Разумеется, прежде чем выставлять товар на продажу, солидная фирма производит его тестирование. Сначала на животных, после — на добровольцах. Между прочим, если добровольцев достаточно, стадию тестирования на мышах и кроликах можно вовсе опустить. Из сложившейся практики известно, что охотников испытать на себе новинки науки чаще всего набирают в местах заключения, не так ли? Навредил обществу — искупи перед ним вину. А раз так, то, схватив вражеского разведчика, кракены решили, что он как раз идеально подойдет на роль требуемого добровольца. Ввели ему через носоглотку некий биохимический агент (шпион внутри шпиона — оцените иронию!), тот проник в мозг и… Вуаля! — готово. Пожалуйте следить за ходом эксперимента.
Эксперимент же заключался в следующем. Особым образом кодированный сигнал из видеокамеры, где был расположен прототип процессора «Гугол», посылался прямиком в черепную коробку подопытного. Биохимический агент, к тому времени окутавший тестируемый мозг тончайшей пленкой-резонатором и укоренившийся в нем сотнями тысяч корешков, напоминающих грибной мицелий, исполнял при этом роль приемопередатчика. Иначе говоря, информация от «Гугола» транслировалась теперь непосредственно в глазные нервы подопытного, отчасти подменяя оригинальную информацию, поступающую от органов зрения. Для осуществления попутной психической обработки шпиона (напуганный бывает сговорчивее!) все тот же агент и опять же под управлением великолепного процессора сигналы некоторых нервных цепей испытуемого блокировал, а некоторых искажал. Вследствие чего на протяжении всего срока эксперимента наказуемый (пардон, испытуемый) П. В. Дезире чувствовал себя отделенным от тела и заключенным в стену. Здесь, конечно, проявилась во всей красе свойственная комбинаторам фобия. Обычный человек в конце концов сообразил бы, что всего лишь видит себя со стороны. А при наличии сильной воли, возможно, сумел
— …Итак, опыт удался на все сто. Звучат аплодисменты. Страждущие могут становиться в очередь на исцеляющие процедуры, — закончил Кракен и довольно потер руки. — Забавно, правда? Достаточно обмануть сигнальные системы человеческого организма, как те в свою очередь начнут на голубом глазу врать мозгу.
Нежнейший расстегай встал у меня колом в горле. Вот, значится, как делишки обстоят. Никакой это не пустоголовый «организм» занимался тут на протяжении недели безудержным рукоблудием и просмотром мордобоя по ТВ, а лично я. Хоть и обманутый собственными органами чувств. Полезно же иногда бывает взглянуть на себя со стороны, эдак отстраненно, ничего не скажешь. Так-перетак-перерастак!
— Черт возьми, но это чучело было зверь-зверем! — вырвалось у меня.
— О да, — печально сказал Арест Состраданиевич. — Получив своеобразную индульгенцию на скотство, вы без колебаний превратились, простите великодушно, в скотину. Мне, к сожалению, довелось наблюдать за избиением обслуги. Дико, чудовищно. Вы играли с ними, упивались своей животной силой. — Он вздохнул. — Что поделаешь, такова людская природа. Перестав ощущать себя сапиенсом, человек мгновенно теряет тонкую шкурку цивилизованности.
— Где-то я уже подобное высказывание встречал, — сказал я мстительно. — Про тонкую шкурку цивилизованности.
— Вероятно, читаем одни книги, — сделал вывод Кракен. — Но не огорчайтесь, Поль. Мы сами недалеко от вас ушли. Посмотрите хотя бы на моих помощников…
— А разве они?.. — Я повесил вопросительную паузу.
— Ну да, модифицированы по варианту «спартанец-про», — спокойно сказал Кракен. — Вследствие чего исполнительны, бесстрашны, выносливы, неприхотливы, обладают превосходной реакцией и большой силой. Они даже по-своему сообразительны, но… Но, но, но… Бесхитростны, безынициативны, легко управляемы. Поэтому я так высоко ценю Жухрая.
— Значит, прозревшие слепцы и отбросившие костыли калеки могут стать точно такими же? Легко управляемыми, послушными. Марионетками в ваших руках. «Спартанцами-про», «избирателями-про», «камикадзе-про»… Что там еще у вас имеется в запасе?
Он безразлично пожал плечами.
— Наверно, можно смотреть на дело и с этой стороны. Ну и что тут такого? Поверьте, я не заставлю их взрывать бомбы в магазинах и на вокзалах. Или голосовать за пресловутого депутата Сикеленкова. Меня это не интересует даже в принципе.
— Однако сравниваете себя почему-то не с мирным миссионером, а с вооруженным колонизатором-конкистадором.
Кракен поскучнел.
— Я мало смыслю в дискуссиях и не люблю их. Ошибся с терминами. Подумаешь, преступление…
— Допустим, — проговорил я. — Конечно, я нипочем не поверю, что вы явились на Землю из чистого альтруизма. Чтобы ускорять прогресс человечества научным содействием. А также для закупки злаков и древесины. — Кракен как будто намеревался возразить, но я остановил его нетерпеливым жестом. — Погодите, знаю я, что вы мне сейчас запоете. Будто именно ржаной муки в вашем мире отчаянно не хватает и отчаянно не хватает сосновых досок, и это ставит его на грань глобальной катастрофы. Что, мол, не было подковы — лошадь захромала, лошадь захромала — командир убит, конница разбита и к едрене фене бежит, враг вступает в город, пленных не щадя… И все это безобразие оттого, что в кузнице не было гвоздя. То бишь кубометра сибирского леса и тонны кубанского зерна…
Кракен, утомленно прикрыв веки, кивнул:
— В общих чертах — да, так.
Похоже, он не лгал. Я коротко и значительно глянул на беса. Тот ответил мне, выразительно тряхнув башкой. Значит, тоже заметил реакцию Ареста Откровеновича.
— Допустим, это так, — повторил я, внутренне ликуя: «С паршивого кракена — хоть присоску на холодильник». — Допустим, вас действительно не интересует власть над людьми, даваемая «Гуголами». Вас — нет. А Жухрая? — вкрадчиво спросил я.
Бес с одобрением тявкнул.