Проигранная ему
Шрифт:
— Нет, Давид, — качаю я головой. — Не женщины. А любимой женщины. Большая, знаешь ли, разница. Женщиной я, как и другие женщины — останусь в любом случае. Просто для мужского рынка создаётся то, на фоне чего непонятно, зачем женщин вообще любить…
Последние слова я говорю с трудом, потому что в горле ком и я едва сдерживаю слёзы. А когда договариваю, они всё равно соскальзывают по щекам.
Давид ласково вытирает их пальцами, гладит мои щёки.
— Дурёха ты ещё совсем… — тихо и нежно говорит он
А
Так мы и сидим ещё некоторое время. Молча и прижавшись друг к другу.
36. Полина
Мне не спится. Ворочаюсь с боку на бок, то и дело вздыхаю и тщетно пытаюсь держать глаза закрытыми. Уже устала от этих бестолковых попыток заставить себя заснуть. Часто думаю о том, что если бы я могла прижаться к Давиду, почувствовать его тепло, то непременно бы быстро уснула.
Но он спит один. Как-то раз он сказал мне, что даже не представляет себе, как это вообще — спать вместе с женщиной. Когда я спросила, что здесь удивительного, он ушёл от ответа. Ряд тем о нём, о его детстве, отрочестве, с ним поднимать бесполезно: отмалчивается или меняет тему разговора.
Мысли в голову лезут самые разные. Это и приятные воспоминания и неприятные, всякие фантазии и попытки осмыслить эти десять месяцев, что я здесь живу. Если задуматься, многие дни были похожи друг на друга. Но тем не менее, все они были очень разными.
Когда утвердили софт, Давид стал чаще уезжать и я коротала дни за изучением языков, информационных технологий и прочего, что так или иначе было связано с Давидом и как бы приближало меня к нему. Оказалось, что не "как бы". Мы много общались уже и помимо вопросов о работе.
Потом построили завод и запустили в производство задание сделать Polinu. И я и Давид очень скучали друг по другу. Переписывались, созванивались. Одно время он редко бывал дома. Я не ревновала, знала, что он на работе. Он приезжал очень уставшим и часто, проведя со мной полчаса-час, иногда во время совместного ужина, целовал на ночь и уходить к себе спать.
В такую же комнату, как и моя.
И Инна спит в такой же. Когда здесь ночует, конечно.
И я, честно говоря, уже давно воспринимаю подобный гиперминимализм — когда комната на первый взгляд кажется вообще пустой, а на самом деле таит в себе множество скрытой мебели и бытовых приборов, самым комфортным стилем для обустройства комнаты. Много пространства и никакого хлама.
И вот я лежу то на спине, то на боку и думаю о всяком таком. Но главенствующая мысль, когда у меня не получается её отогнать, вытесняет все остальные.
Что мне делать теперь?
Когда копия меня уже создана.
И считанные недели, а может и дни остались до того, чтобы Давид, настроив её на себя, решил, что она лучше меня, и охладел ко
Смешно, но сейчас я думаю в том числе и о том, что эта модель может устареть, но не состариться. У неё не будет морщин, она не станет сутулиться с возрастом, у неё и спустя десятилетия будут роскошные волосы молодой женщины и по прежнему полные губы.
Я не верю в то, что способна с ней конкурировать. В этом и заключается суть проблемы. Точнее, моей личной беды. Моего краха.
Она — лучшая версия меня. И если говорить про молодость и красоту — таковой и останется.
Я сама себе яму вырыла в личной жизни, когда решила участвовать в этом проекте на добровольных началах. Наверное, тогда мне было бы уйти легче.
А теперь я люблю. И уже давно.
Не влюблена. Люблю.
И уйду, если он выберет её. Без претензий, истерик, скандалов. С чувством благодарности за проведённое вместе время. Такое чудесное, тёплое и счастливое время. Почти год. Лучшие десять месяцев в моей жизни. И за то, как многому он меня научил.
Теперь я точно знаю, что в эскорт не вернусь. Я найду себе работу в какой-нибудь IT-компании, мне есть что предложить работодателям. Так что теперь я не пропаду. И это чувство уверенности в себе в профессиональном отношении тоже появилось благодаря Давиду. Теперь я ещё и с очень неплохими деньгами на счёте: Давид меня не обманул. Он исправно платил мне все эти месяцы очень большую зарплату. Я запросто могу сейчас купить две квартиры в Москве. И на хороший автомобиль останется. И ведь это тоже всё благодаря Давиду.
Я знаю, что сейчас он очень нежен со мной. Но если говорить о словах, тему любви мы не поднимаем. И не поднимали ни разу. Нежность и тепло, прекрасный секс, чувственные, часто романтичные и очень уютные отношения. Но как бы без обязательств. Кроме рабочих, конечно. Чисто деловых.
Я часто думаю о том, что случилось бы со мной, не проиграй Антон тогда меня в казино Давиду. Куда бы привела меня тогда моя дорожка? Очень вряд ли жизнь моя сложилась бы хорошо. Возможно меня бы уже не было в живых. И Давид меня в прямом смысле спас от смерти, вытащив меня из этой пригламуренной внешне грязи. Со всеми её блестящими цацками и дешёвыми понтами.
Всё, не могу больше. Откидываю лёгкое одеяло и поднимаюсь. Привожу себя в порядок в ванной и, надев белоснежный махровый халат, спускаюсь вниз. Выпью чаю. Может, сменив обстановку и спать захочу наконец.
Внизу меня ожидает сюрприз.
В кресле рядом с включённым бра, единственным сейчас источником света, сидит Давид в шортах и салатовой футболке, которая ему очень идёт, потому что плотно облегает его мускулистый и рельефный торс. Нога закинута на ногу, а на ней лежит большой планшет. Давид, похоже, работает. А может смотрит кино. В ушах у него беспроводные наушники.