Происхождение христианства в свете рукописей Мёртвого моря

Лившиц Гилер Маркович

Кстати, в Талмуде ветхозаветное учение об ангелах полу­чило дальнейшее развитие. Из бесчисленной и безличной массы ангелов выделялись все новые и новые ангелы, которые наделя­лись определенными функциями и соответствующими именами.

Талмудисты усердно вносили в библейское повествование уча­стие ангелов, даже там, где в тексте о них ничего не упоми­нается.

Вера в существование ангелов и демонов является насле­дием анимистических воззрений, весьма широко распространен­ных на ранних стадиях развития человеческого общества. Пер­вобытный человек был уверен в существовании душ у людей, животных и даже неодушевленных предметов природы. В его представлении эти души могут оторваться от своих телесных носителей и превратиться в совершенно самостоятельные сущест­ва — в духов. С разложением родового строя создавалась слож­ная иерархия духов, являвшаяся фантастическим отражением социальной дифференциации общества. Она предшествовала бо­лее поздней иерархии богов, свойственной многобожию и возник­шей ко времени образования классов. Вместе с тем божества и духи постепенно распадались на две категории — на добрых и злых, находящихся в постоянной борьбе друг с другом.

Кроме ангелов, в иудейской апокалиптике большое место занимают так называемые праотцы (или праведные), к которым в первую очередь причисляются такие мифические лица, как Адам, Енох, Ламех, Ной, Авраам, Моисей, Илия. По существу, праотцы выступают как сверхъестественные существа. Они вос­ходят на небо, беседуют с ангелами и с самим богом, являются носителями откровения и спасения. Некоторые из них, например Енох и Илия, ожидаются вновь на земле. В небесной иерархии между праотцами и ангелами нет резкой границы. Более того, в отдельных случаях праотцы занимают более высокое положение, чем ангелы.

В апокалиптической литературе проявляется большой инте­рес к личному спасению и индивидуальному возмездию. В ней мессианские чаяния часто связываются с судьбой отдельных лиц. Развитие религиозных верований в таком направлении не было случайным явлением. С углублением социальной дифференциа­ции общества и обострением классовых противоречий отдельный человек все отчетливее выступает в религиозном сознании как объект забот и попечений со стороны бога. Возникает и разви­вается вера в то, что в небесных книгах записано о делах каж­дого отдельного человека. На основе этих книг и будет опре­делена его судьба во время предстоящего божьего суда. Правда, нет оснований говорить, что в мессианских представлениях на­циональный элемент был полностью вытеснен индивидуальным. В этих представлениях большое место продолжал занимать на­род в целом.

В связи с индивидуализацией мессианских чаяний и воз­никновением понятия о личном возмездии развивалась идея вос­кресения отдельных людей. Эта идея возникла лишь на опре­деленном этапе развития религиозных представлений. В Первой книге Царей рассказывается о том, что пророк Илия посредст­вом молитвы возвратил жизнь одному юноше (отроку). Нечто подобное совершил его преемник Елисей. Во Второй книге Царей находим рассказ о том, что он воскресил умершего ребен­ка. В другом месте этой книги рассказывается, что один мерт­вый ожил после того, как его случайно бросили в гроб Елисея и он при падении коснулся костей пророка. Во всех этих слу­чаях отсутствует представление об общем воскресении мертвых, речь идет лишь об отдельных «чудесах».

В пророческой литературе вера в воскресение мертвых выра­жена яснее и определеннее. Так, в одном месте книги Исайи написано: «Оживут мертвецы твои, воскреснут мертвые тела». В книге Иезекииля содержится предсказание коллективного вос­кресения «всего дома Израилева», но здесь еще отсутствует идея индивидуального воскресения отдельных людей. По су­ществу в этой книге лишь высказана мысль об эвентуальной возможности осуществления воскресения мертвых в отдельных случаях, но здесь еще не находим идеи всеобщности воскресения. По вопросу о воскресении мертвых представляет также интерес одно место из книги Иова: «Искупитель мой жив, и он в послед­ний день восставит из праха распадающуюся кожу мою сию; и я во плоти моей узрю бога». На основе вышеприведенного места можно, по-видимому, сделать заключение, что автор книги Иова допускает индивидуальное воскресение людей.

В книге Даниила идея воскресения мертвых ясно выступает наружу. Она содержится также во Второй Маккавейской книге, в книге Еноха и в некоторых других апокалиптиче­ских произведениях. Однако мысль о воскресении мертвых отсутствует в книге Юбилеев, в Вознесении Моисея, в славян­ской книге Еноха (см., впрочем, 66, 7), в Первой Маккавейской книге, в книгах Иисуса Сираха, Юдит, Товита и Варуха, в Псал­мах и в Притчах. В книге Екклесиаста идея воскресения мертвых высмеивается, как неосуществимая и нелепая мечта. По сооб­щению Иосифа Флавия, фарисеи верили в воскресение мерт­вых. В этом они расходились с саддукеями, которые отвергали такую веру, как и вообще всякое загробное воздаяние. В Иудее, как и на всем древнем Востоке, люди не представляли себе жизнь без тела, без телесного облачения. Поэтому воскресение мертвых они понимали как плотское, или телесное воскресение.

Идея воскресения мертвых развивалась на протяжении дли­тельного времени. Она постепенно усложнялась и вместе с тем получала все более широкое распространение. Ко времени воз­никновения христианства эта идея являлась центральной в иудейской религиозной литературе. Однако и тогда представле­ния о воскресении мертвых оставались довольно неясными и неопределенными. Под давлением религиозных воззрений гре­ков все больше прививалась идея о жизни души после смерти.

Все это приводило к тому, что потусторонняя жизнь изобража­лась то полностью в телесном виде, то спиритуалистически, как жизнь духов умерших людей.

Таким образом, в иудейских апокалиптических произведе­ниях утверждаются следующие идеи: дуалистическая борьба света против тьмы, предопределение богом всех мировых собы­тий, смена существующего эона новым эоном, всемирный суд над всеми народами, мессия, как сын человека, тысячелетнее царство, вечное блаженство благочестивых и муки грешников, воскресение мертвых.

Отмеченные нами отличительные признаки иудейской апокалиптики могут быть приняты лишь с некоторыми оговорками. Следует помнить, что эти признаки присущи далеко не всем апокалиптическим произведениям. По каждому отдельному во­просу памятники апокалиптической литературы часто отклоня­ются друг от друга. Так, например, одни из них не упоминают мессию, другие ничего не говорят о воскресении мертвых. В не­которых произведениях наряду с представлениями о всемирном суде и спасении всех народов можно отметить и узкую нацио­налистическую тенденцию. Она, в частности, проявляется в при­знании спасения для одних иудеев и в сохранении традиционных представлений, связанных с Иерусалимом и храмом. Следова­тельно, при определении характерных черт иудейской апокалиптики не следует придерживаться какой-то закостенелой схемы. Необходимо иметь в виду, что весьма разнообразны были пред­ставления о последних временах, о будущем суде и о самом мессии. Это в значительной степени объясняется тем, что ста­ринные предания подвергались многократной обработке пред­ставителями различных группировок в соответствии с их со­циальными чаяниями и политическими надеждами.

Черты сходства между апокалиптической литературой и кумранскими текстами

Как выше было отмечено, на побережье Мертвого моря найдены фрагменты ряда апокалиптических произведений. Это гово­рит о том, что они высоко ценились кумранитами. Не исключена возможность, что авторами некоторых из них были члены кумранской общины. Почти во всех рукописях Мертвого моря можно обнаружить идеи и взгляды, содержащиеся в апокалип­тической литературе. В этом отношении особенно выделяется Дамасский документ. В нем широко заимствованы понятия и вы­ражения из книги Еноха, из Заветов двенадцати патриар­хов, из книги Юбилеев и из некоторых других апокалиптических произведении.

Тексты Мертвого моря, как и апокалиптические произведе­ния, проникнуты дуалистической идеей о непримиримой борьбе царства света и добра против царства тьмы и зла. Здесь и там большое место занимает учение о предопределении. В кумран­ских рукописях, как и в апокалиптической литературе, содер­жатся идеи о греховности людей, о необходимости божьей помо­щи человеку, если он хочет очиститься от грехов. В обоих видах сочинений проводится мысль, что по вине людей существующий мир окажется во власти злых духов.