Происхождение названий "Русь", "русский", "Россия"

Мавродин Владимир Васильевич

Исследования летописей показали, что отождествление варягов с «русью» в обоих текстах не является первоначальным. Оно введено составителем «Повести временных лет» первой редакции 1111 г., а согласно предшествующему ей «Начальному своду» 1093 г., восстановленному А. А. Шахматовым, варяжские дружины стали называться «русью» лишь после того, как перешли на юг, в Киев.

Рассмотрим и другие источники, которые якобы говорят о том, что под «русами», «росами» выступают норманны, скандинавы.

В Бертинских анналах есть рассказ о том, как император Людовик I Благочестивый 18 мая 839 г. принимал в Ингельгейме послов византийского императора Феофила: «Послал он (Феофил — В. М.) с ними (послами —

В. М.) также неких людей, которые говорили, что их (т. е. их народ — В. М.) зовут рос (Rhos), и которых, как они говорили, царь их, по имени Хакан (Chacanus), отправил к нему (Феофилу — В. М.) ради дружбы. В упомянутом письме (Феофил) просил, чтобы император милостиво дал им возможность воротиться (в свою страну) и охрану по всей империи, так как пути, какими они прибыли к нему в Константинополь, шли среди варваров, весьма бесчеловечных и диких племен, и он не желал бы, чтобы они, возвращаясь по ним, подверглись опасности».

Далее Бертинские анналы повествуют о том, как Людовик расследовал причину прибытия русов и, по-видимому, не совсем удовлетворенный сообщенными ему сведениями, продолжал допытываться, «что бы можно было достоверно выяснить, с добрыми ли намерениями они явились к нему». Что-то, то ли в речи послов русского кагана, то ли в их поведении, то ли во внешнем их облике, вызывало у Людовика подозрение.

И вот, «тщательно расследовав причину их прибытия, император узнал, что они принадлежат к народности шведской». Казалось бы, теперь нет сомнений в том, что «росы» оказались шведами. Но такое решение вопроса было бы преждевременным и неверным. Дело в том — и это был еще один аргумент сторонников скандинавского происхождения термина «Русь», — что и гораздо позднее, во времена Олега и Игоря, в первой половине X в., судя по договорам Руси с Византией, послы «от рода русского», действовавшие от имени и по поручению киевского князя, носили имена, скандинавское происхождение которых не вызывает сомнений: Карл, Инегелд, Фарлаф, Руалд, Грим и т. п.

Но и это еще не указывает на скандинавское происхождение названия «рода (народа — В. М.) русского». Вертинские анналы именуют главу государства «народа... Рос» каганом. Каган — термин, несомненно тюркского происхождения, уводящий в хазарско-болгарский мир, в Хазарский каганат, царство Камских болгар, к болгаро-аланскому населению степей Подонья и междуречья Дона и Днепра. Каганами русские источники называют еще князей Владимира и Ярослава.

Следовательно, истоки царства кагана «народа... Рос» следует искать не в Скандинавии, а где-то в Среднем Приднепровье и в землях, лежащих к востоку от него. Но представителями интересов государства «народа Рос» и при дворе византийского императора Феофила, и при дворе германского императора Людовика оказались посланцы, принадлежащие к «народности шведской».

Они считали себя «росами», поскольку жили в землях «народа Рос» и служили его кагану. Они были шведами, поскольку принадлежали к «народности шведской». То же самое было и позднее, когда русскими послами Олега и Игоря в Византии оказывались Карлы, Фарлафы, Инегелды, Фрелавы и т. п. Другое дело — почему именно они, скандинавы, варяги, оказывались на службе русских князей и представляли их интересы за рубежом?

Наступала «эпоха викингов», когда и развитие раннефеодальных отношений в Скандинавии, и борьба феодалов с королевской властью, и, наконец, сами природные условия суровой Скандинавии выплескивали во все стороны волны норманских искателей славы и добычи. Они заселили Исландию и Гренландию, проникли далеко на запад вплоть до Америки, где обосновались в Маркланде, Гелуланде, Винланде, осели в Нормандии, во Франции, появились в Испании, Сицилии, Италии, в Северной Африке (Блааланде), в Византии (Миклагарде). Проникли они и в Восточную Европу. Нас в данном случае не интересует вопрос о действительной роли варягов в процессе образования Древнерусского

государства. Он давно и успешно решен советскими исследователями. Важно отметить, что они не передали народу или стране, где они обосновались, своего самонаименования. Название Нормандии, происходящее от «норманнов», дано было не скандинавами, пришельцами, а коренным населением края.

Но, может быть, в Скандинавии действительно была страна или область «Русь» и народ «русы»?

Термин «Русь» не скандинавский термин. Времена викингов его не знают. В рунических надписях и в древнесеверной литературе наша страна называется Гардар или Гардарики. «Russia» — термин сравнительно редкий, взятый не из живой речи, а книжный и вошедший в обиход в скандинавских языках лишь в XIII—XIV вв. В этом случае уже не может быть сомнений в том, что термин «Русь» пришел в Скандинавию из Руси славянской, Руси Киевской.

Ни на какое племя или народ «русь» в Скандинавии не указывает ни один источник средневековой Европы. Не знает и устное народное творчество народов европейского Севера, поэзия скандинавских скальдов.

Некоторые исследователи считали, что термин «Русь» в русском языке происходит от финского названия шведов «ruotsi», как выходцев из Roslagen’a — области, расположенной на шведском побережье против Финляндии (аналогично древнерусскому «сумь» от «Suomi»). Объяснение финского названия шведов от «Roslagen» правдоподобно, но возведение славянского «русь» к «ruotsi» небезупречно в фонетическом отношении (в русском языке финское «ruotsi» звучало бы не «русь», а «ручь»). Кроме того, следует учесть, что самое название шведов финнами «ruotsi» могло быть результатом знакомства финнов с теми шведами, которые приходили за данью в их земли с юга, из Новгорода. Здесь, на севере, как и на западе, в Ингельгейме, и на востоке, в странах мусульманского Востока и в Византии, они называли себя «русами», ибо представляли русского князя и Русскую землю.

Некоторые характерные особенности «русов», судя по арабоязычным источникам IX — X вв., которые могут быть сочтены за признаки, свойственные скандинавам, на самом деле служат свидетельством лишь того, что среди русов-славян, свободно общавшихся в Малой Азии со своими соплеменниками — славянами, о чем еще в начале IX в. писал Ибн-Хордадбег, заявлявший, что «русы... принадлежат к славянам», были и скандинавы, они именовали себя «русами» в силу своей службы князьям Руси.

Рассмотрим еще один аргумент, выдвигаемый сторонниками норманского происхождения термина «русь».

Речь идет о названии днепровских порогов. В сочинении византийского императора Константина Багрянородного (X в.) приводится название днепровских порогов «по-русски» и «по-славянски». Действительно, некоторые названия порогов «по-русски» суть термины скандинавского происхождения (например, Улворси — от Holmfors — остров водопада, Варуфорс — от Barufors — порог волны), тогда как названия «по-славянски» Островунипраг, Вульнипраг, Неясыть и др.

Чем же объяснить это? Нет сомнений, информаторами Константина Багрянородного были люди, хорошо знавшие плаванье по великому водному пути «из варяг в греки». Они и передали две географические номенклатуры днепровских порогов. При этом славянский информатор понятные ему слова назвал славянскими, а непонятные, скандинавские, окрестил «русскими». Ведь среди хорошо известных в Константинополе послов русских князей было много варягов, считавших себя русскими именно в силу своей службы русским князьям («конунгам» «Кенугарда» — Киева и «Хольмгарда» — Новгорода).

Они же, видимо, были в числе информаторов Константина Багрянородного, ибо благодаря им славянский Новгород получил в сочинении византийского императора скандинавское окончание «гард» («Немогард»).

Кстати, отметим взаимопроникновение скандинавских и славянского, русского языка. Константин Багрянородный сообщает, что первый порог Днепра носил название «Эссупи», что и по-«русски», и по-«славянски» означает одно и то же — «не спи». «Русское» название седьмого порога «Струкун» звучит по-славянски.