Происхождение видов
Шрифт:
– И тем не менее варварству будет положен конец. – Вайу был непреклонен. – Цена велика, но и цель стоит того.
– Ну… если бы в самом деле этому был бы положен конец… но что говорить о всяких «если бы»… в том-то и дело, что конца не будет, а будет все наоборот – зверство только начнется, мы снова сделаем шаг назад, если не десять шагов. Как, интересно, ты себе это представляешь? Сегодня я взрезаю животы людям, выбиваю им мозги и хожу по локоть в крови, а завтра я вернусь сюда – к этим людям, к этим детям, я буду смотреть на них, общаться с ними, и испытывать радость, зверячесть, симпатию, нежность, чувство красоты, предвкушение… так что ли? Нет, Вайу. Резать людям животы и стрелять им в глаза или в затылок и смотреть как они умирают, отравленные какой-нибудь отравой – это, знаешь ли, без следа не проходит. Я – вот такая, какая я сейчас есть, сделать этого не смогу. Конечно, если на моих глазах пытают ребенка, я могу врезать по морде, а то и руку сломать, а с горяча – ну наверное и шею могу сломать, но это уж не знаю что должно твориться, чтобы я настолько голову потеряла… А вот так – идти и убивать – я не могу. И ты не можешь, и не спорь – ты сейчас это как-то абстрактно понимаешь, а когда ты приставишь пистолет к голове женщины, которая сама жертва такого же преступления, которое она сейчас совершает над своим ребенком, когда вокруг будут кричать и плакать те же самые дети, которых ты пришел спасать,
Тора сделала паузу, посмотрела на молчащего, сжимающего кулаки Вайу, и продолжила.
– Я, когда тренировалась в «дайвинге» - ну я имею в виду конкретных историков… ты понимаешь – о чем я?
Вайу кивнул.
– Я особенно внимательно исследовала девятнадцатый, двадцатый и двадцать первый века – читала документы, смотрела фильмы, погружалась в те времена несколько раз. Невероятно динамичное, насыщенное время – эпоха, когда взлетела и упала европейская цивилизация, когда тысячелетиями культивируемые ценности окончательно исчерпали себя, вошли в крайнее противоречие с дальнейшим продвижением человечества, и там как раз я натолкнулась на очень зримые, яркие примеры того, что жестокость приводит только к жестокости. Тебе эти примеры мало что скажут, поскольку ты вообще вырос в другом мире…, - тут Тора запнулась.
Впервые за все это время она с полной ясностью осознала ту необычную дистанцию, которая лежит между ней и ним – выросшими в разных мирах, имеющими разную историю, и кто знает – может быть даже разную анатомию и физиологию! И все же… все же эти различия, хоть и были непривычно грандиозными, не казались ей сейчас непреодолимым препятствием для понимания друг друга.
– Вот была такая нация - евреи. В середине двадцатого века построили они собственное государство – Израиль. В окружении враждебного им арабского мира. Ну, иллюзий никто не строил – всем было ясно, что на десятки лет вперед разного рода конфликтов будет огромное количество, пока, наконец, евреи и арабы не научатся жить по соседству мирно и даже сотрудничая – в конце концов война, это всегда и для всех разрушительное и кошмарное дело. Но шли десятилетия, конфликты не убавлялись, а скорее множились. Месть накладывалась на месть, провокация на провокацию, и кто виноват больше, а кто меньше – это вопрос, как обычно, крайне сложно решаемый. Но вот что интересно – в начале и середине двадцатого века – еще до построения ими своего государства и некоторое время после этого - евреев в Европе воспринимали в среднем как вполне адекватных людей – ну со своими особенностями, естественно – но как одну нацию среди других. А в конце двадцатого века… уже нет. В конце двадцатого века средний европеец сказал бы, что есть три нации, которых он считает опасными, агрессивными – это русские, израильтяне и некие обобщенные арабы. Как-то в одном из погружений я была в курортном городке Лабуанбаджо, остров Флорес, территория бывшей Индонезии – райское, тихое местечко, казалось бы далеко от войн, конфликтов – курорт – дельфины, сноркелинг, скуба-дайвинг, тихие прогулки по набережной, гигантские вараны и пугливые олени на островах Ринча и Комодо. И я увидела директора одной из фирм, обслуживающей туристов, который выразился в беседе с кем-то так: «русские и израильтяне – вполне нормальные люди, когда по одиночке или парами. Но если ко мне поступает запрос от группы русских или группы израильтян – я отказываю им под любым предлогом, я ни за что не приму их – и так же сделает любой другой владелец турфирмы в нашем городе. Когда они группой – они страшные, дикие, и с ними могут быть серьезнейшие проблемы». Вот так. Я заинтересовалась этим явлением и по КСС… это аббревиатура «канала симпатической связи»… ну это долго объяснять… ну в общем в таком погружении в прошлое я могу сканировать явления одного порядка, если захочу – механизма я в точности не знаю, но пользоваться им несложно… так вот переместилась я в Индийский Гоа, в тихий поселок Арамболь – тоже мир и благодать, пенсионеры гуляют по пляжу, парочки загорают и купаются, в барах люди вкушают шашлыки из курицы и рыбы, пьют соки… я даже не поняла – при чем тут этот спот.
– Спот?
– Да, «спот» - это конкретная точка исторического пространства-времени, то есть совокупность событий прошлого, ограниченная событийно-территориально – понимаешь, погружения проходят не в непрерывном континууме событий, а ты словно прыгаешь из одной связанной истории в другую, причем «контур», ограничивающий одну ВТС… ну то есть «временно-территориально-содержательнособытийную» ячейку от другой… сейчас язык сломаю:) - бог с ним, в общем воспринимаю я некое кафе и процесс мирного поглощения соков и еды, и не понимаю – причем тут этот спот, и вдруг среди прочих вялотекущих разговоров мелькает слово «арабы» - и тут вдруг вскакивает девушка, и начинает дико кричать, и я понимаю, что это израильтянка, и компания вокруг нее – тоже израильтяне, и орет она что-то про то, что они победят, трясет воображаемым автоматом и нажимает на воображаемый спусковой крючок, и пена изо рта, и приятели ее заводятся, а люди вокруг – встают и уходят. Была нормальная девушка! Ррраз – и нет девушки, есть киллер.
Тора сглотнула, и, словно опасаясь, что Вайу ее перебьет, спешно продолжала.
– И даже не войны сделали их агрессивными, а отношение к этой войне, которое, впрочем, почти неизбежно следует за самой войной. Когда люди воспитываются в ненависти к врагу – эта ненависть убивает вообще все живое в них самих. И война тем и страшна, что убивает всех до одного: если пощадила пуля, то не пощадит ненависть. А когда ненависть к врагу становится государственной политикой, общепринятой добродетелью, когда ненависти учат в школах, в храмах, то нации приходит конец, и закат ее близок. Не знаю, как у вас, а у нас были такие «пацифисты». Вплоть до новой эры, это слово было чуть ли не синонимом трусости, коллаборационизма, предательства. Может среди них и были трусы и предатели, были конечно, но были и те, кто ясно понимал – ненависть порождает только ненависть. Агрессия порождает только агрессию. В войнах нет победителей – в принципе быть не может. Победившая сторона переваривает затем в желудочном соке
На одном дыхании выплеснутый монолог оборвался. И говорить Торе больше не хотелось, да, кажется, и незачем было бы – Вайу и не думал возражать. Лежа на животе и уперев подбородок в кулаки, он молча пялился на волны, прыгающие у стен коттеджа, пинающие сваи. Спустя несколько минут Тора почувствовала сонливость, и решила поспать минут двадцать. Про сигнал срочного вызова она просто забыла – джойстик остался валяться в кресле. Уже спустившись по лесенке, она крикнула снизу:
– Так как ты сюда попал-то? Сам или…?
– Или! – крикнул Вайу. – Спи, я потом расскажу.
Глава 27.
Спустившись в спальню, Тора на всякий случай ткнула пальцем в монитор – на экране светилось сообщение о пришедшем письме. От Брайса? Сонливость была довольно сильной, но после того, как Тора чисто автоматически скользнула глазами по письму, пропала совершенно.
«Вчера был последний день дайвинга – я имею в виду скуба-дайвинг, с аквалангом:) – на Маврикии собрались ребята из моей прошлой группы, хотелось быть в курсе, послушать из первых уст. Заодно поныряли с аквалангом. Мое пристрастие к глубокому воздуху ты знаешь – в нем меня привлекает борьба – необходимо следить сразу за десятком параметров – учитывать степень азотного отравления, вероятность кислородного отравления, рассчитывать воздух туда-обратно, контролировать убегающее сознание, контролировать глубину, следить за дыханием – чтобы выдох был дробным для экономии воздуха, следить чтобы дыхание было достаточно глубоким, чтобы питать кислородом мозг, и чтобы оно было не настолько глубоким, чтобы долбануло отравление азотом – это как быстрые шахматы. Первое сегодняшнее погружение было обычным, а на второе я поперся один. До этого три дня назад погружался на 80 метров - сознание слегка снижалось - до 9 - то есть было отличным. Сейчас решил, смотря по самочувствию, пойти глубже. В баллоне было почему-то только 190 бар, но возвращаться было лень, поэтому решил спускаться не как обычно - обычно я иду быстро головой вниз и подрабатывая ластами, только первые 40-50 метров, а потом разворачиваюсь вверх головой и спокойно погружаюсь дальше. В этот раз решил грести ластами до самого низа и идти вниз головой. Примерно на 90 метрах возникли проблемы с продувкой ушей – так-то я вообще их не продуваю - просто делаю «хруст в ушах», они и продуваются - а тут пришлось зажимать нос и именно продувать. На такой глубине воздух очень плотный, дыхание затрудненное, особенно вниз головой - и когда продуваешь уши, сбивается дыхание, возникает напряжение - в общем это было ошибкой - идти до конца вниз головой. Опустился до 100 метров за 4 минуты! Сознание опустилось до 5 - приемлемо, пошел глубже. На 105 метрах понял, что кажется зря делаю это - ведь имея в активе за последнюю неделю только одно погружение на 80 метров, лезть так глубоко, да еще и со сбитым дыханием - опасно. И еще до меня дошло, что на 100 я чувствовал себя приемлемо, но ведь я не поднимаюсь, а опускаюсь, так что буду на глубине 100 метров не 5 секунд как обычно, а намного дольше, существенно дольше. На 105 метрах сознание опустилось до 2, и я чувствовал, что еще немного - и придется бороться изо всех сил. Немедленно повернул вверх, и как показалось - плыл вверх довольно долго, а глубина по компьютеру все еще ниже 100. Возникло чувство отстранения от тела - все телесные ощущения где-то далеко на периферии, почти перестал понимать - где нахожусь и что делаю, но все же ни на долю секунды окончательно это понимание не терялось - стал активно размахивать руками - это поедает воздух, зато помогает вернуть ощущения тела.
Борьба за сохранение сознания вернулась к приемлемому уровню риска метрах на 90 - сознание было на 3-4, и я уже решил, что все ОК, но неожиданно произошли две вещи:
1) я перестал понимать - в сознании я или нет. Описать сложно. С одной стороны - я понимаю, что если я чего-то не понимаю, то значит уже по определению в сознании, а с другой стороны - вдруг я сейчас в таком «сознании», что все брошу и поплыву в сияющую бездну? Где критерий - контролирую ли я себя в самом деле? Может я сплю? Или в бреду? А если я решу, что я сейчас сплю - я же могу все бросить и начну всякой хуйней заниматься – ведь это же сон, неопасно – и, само собой, погибну. Долго не понимал - сплю я или нет, и решил что до конца буду думать, что я не сплю, чтобы гарантированно выжить.
2) что-то случилось с регулятором - это было крайне неожиданно. Вдруг перестал поступать воздух - так бывает, когда воздух в баллоне совсем кончился - высасываешь его с силой, а там идет чуть-чуть и все. Смотрю на комп - глубина 90 метров. Понимаю, что это конец - шансов нет. С такой глубины без декомпрессии не вынырнешь - всплывет только раздутый труп. Ну и в любом случае - метров с 10 еще можно вынырнуть без воздуха, можно и с 15, если упереться, но не с девяносто же... как кончился воздух? Бог его знает - может я потерял все-таки сознание и проплавал дольше, чем мне кажется - а ведь тут – на ста пяти метрах - воздух плотнее в 11 раз, он уже чуть ли не как жидкость, и тратится он соответственно в одиннадцать раз быстрее, чем на поверхности - ну наверное несколько минут в обалдении проплавал там, вот воздух и съелся. Смотрю на комп - показывает 40 минут требуемой декомпрессии. Много, ведь я еще на 90 метрах...
Тут до меня с полной, окончательной ясностью дошло, что на этом, кажется, все - доигрался.
На датчик воздуха посмотреть не догадался - и сознание было хрен знает какое, и вообще было не до этого - пытался высосать из регулятора остатки воздуха, подниматься уже перестал - смысла все равно нет, сосредоточился на высасывании воздуха, стал дышать поспокойнее, и воздух взял да и постепенно пошел... Метрах на семидесяти поступление воздуха восстановилось, посмотрел - воздух есть – но только 50 бар. Моя попытка сэкономить воздух, идя головой вниз до конца, сыграла плохую шутку - в результате сбоя дыхания дышать стал больше, плюс пока разбирался с прекращением подачи воздуха, тоже пришлось потом восстанавливать дыхание, потом начался кашель, так как пока засасывал воздух, в регулятор еще и вода стала проходить - наглотался немного, но рефлекторно возник кашель - пока кашлял, воздух опять таки быстро тратился.