Проклятая статуя

Казакова Елена

Взгляд синих глаз, прямо смотрящих на собеседницу, ясно говорил о том, что она не поняла её и гостья добавила:

– Ты молода и красива, мужчины тянутся к тебе, и ты смела в разговорах с ними.

– Считаете это дурным поведением? – спросила Тия.

– Не важно, что я считаю.

– Важнее то, что думают обо мне мужчины. Я правильно вас поняла?

– Да.

– И что же они думают? – задала вопрос Тимилия.

– Что ты не такая, как другие, это их привлекает. Ты нравишься им, и они хотят встретиться с тобой

вновь.

– Что в этом плохого, госпожа?

– Всё зависит оттого, кому ты понравилась.

– Я привлекла внимание, на которое не имею права? – поразилась Тилия.

Печальные глаза женщины коснулись лица девушки, огорчённой таким замечанием. Покачав головой, Тия произнесла:

– Вы, наверное, посчитали, что я специально так разговариваю, что бы в центре внимания мужчин быть? Нет, нет, я не стремлюсь к этому.

– Однако в итоге, получается наоборот. Ты вошла в мой дом, как гостья, а ушла, как вор, забрав моё счастье, – тихо сказала Жаните.

– Я не искала внимания вашего мужа, клянусь! – воскликнула Тилия.

Принцесса печально посмотрела на неё и проговорила:

– Все стремятся угодить принцу, завладеть мыслями Велкана, привязать к себе, и я смирилась, но когда появилась ты, он стал улыбаться, говорить со мной.

– А раньше этого не было? – удивилась синеглазая девушка.

– Уже несколько месяцев. В тот вечер, после того, как гости разошлись, Велкан проводил меня до спальни и остался. До рассвета он мне рассказывал о своём детстве и юности. Я узнала столько, сколько не слышала от него за два с половиной года. Велкан даже дочь обнял и поцеловал.

– У вас есть дочь? – обрадовалась Тия.

– Да, ей одиннадцать месяцев, – печально промолвила Жаните.

– Я не знала.

– Об этом мало говорят, вернее совсем не вспоминают.

– Почему?

– После свадьбы маг предсказал королю появление одного внука, сказав, что жена его сына не сможет родить второе дитя. С тех пор интерес Зьюфа к невестке был исчерпан, – вздохнув, объяснила принцесса.

– Вы молоды и родите ещё сына.

– Когда моя девочка должна была появиться на свет, то она чуть не умерла. Лекари заявили, что мои бёдра очень узкие и ребёнок не сможет… выйти. Я сутками рыдала, а они ничем не желая помогать, твердили королю, что я не способна выносить дитя, но Творец сжалился надо мной, и я родила дочь. Девочка была так мала и хрупка, что во время родов её ножка сломалась и теперь она вряд ли будет ходить. Хотя лекари выходили меня, лучше бы я…

– Не говорите так, – прервала собеседницу Тилия.

Сдержав слёзы, Жаните тяжело вздохнула, а Тия спросила:

– А что говорит ваш муж?

– С того дня, как родилась наша дочь, Велкан перестал меня замечать. Я для мужа не существовала вовсе, и стала дальней родственницей, с которой ему приходилось изредка разговаривать. Велкана это огорчало и порой мне даже казалось, что моё присутствие принца мучило, но я ничего не могла с собой поделать. Я люблю Велкана и не могу жить без него, – проговорила женщина и посмотрела на цветущие деревья, стоящие за соседней скамьёй.

Тимилия поразилась отчаянию и боли, что были скрыты под печальным взглядом этой черноглазой красавицы, и захотела ей помочь.

– Из тысяч женщин муж выделил тебя и я хочу понять, что привлекло его, – проговорила Жаните, снова взглянув на девушку.

– С самой первой минуты я была искренна и говорила то, что думаю, не боясь ни гнева принца, ни осуждения общества, но клянусь, я не пыталась соблазнить или заинтересовать вашего мужа, – откровенно ответила Тия.

– Мне сказали, у тебя есть жених.

– Кто сказал? – поинтересовалась дочь Хардока.

– Жена Фейкуса Песинга.

– Я обручена и с нетерпением жду момента, когда смогу покинуть Мэтл и встретиться с ним.

– Чего ты ждёшь? – спросила принцесса.

– Свадьбы Эмиль и Падоса.

– Любишь ли ты своего жениха? – задала следующий вопрос Жаните.

– Простите, но мы не близкие подруги, и я бы ни хотела изливать перед вами душу, – отказалась отвечать Тилия.

– Да, но я, открывая тебе своё сердце, прошу сказать правду и успокоить меня.

Тимилия опустила взгляд и принцесса прошептала:

– Хотя бы солги.

– Мне незачем вам лгать, госпожа. Я уважаю и восхищаюсь человеком, с которым меня свела судьба. Он стал для меня всем, и другие мужчины не существуют, ведь мой избранник всегда со мной, – произнесла Тия и взглянула на перстень рода Мирантон.

– Однако ты так и не сказала, что любишь его.

– Любовь у каждого своя, ваше высочество.

Вздохнув, Жаните решила, что ей пора возвращаться во дворец.

– Позвольте проводить вас, – поднимаясь со скамьи, предложила Тия.

– Я не заблужусь.

– Из-за меня вы покинули свой дом, и я буду волноваться за вас.

Пожав плечами, принцесса вышла из сада и пошла по мостовой, и Тилия догнала её после того, как сообщила Ювику, что уходит.

– Кто эта женщина? – спросил сын кухарки.

– Передай Падосу, если вернётся раньше меня, что я пошла к портному.

Шутливо поклонившись, юноша закрыл за ней двери, а Тия оказавшись рядом с Жаните, услышала её вопрос:

– Почему ты подарила мне ожерелье?

– Ваша печаль поразила меня, когда я впервые увидела вас.

– Тебе показалось. Я счастлива, – возразила принцесса.

– Конечно, госпожа, только ваши глаза чаще говорят об ином.

– Мои глаза видят то, чего не должны видеть и показывают другим то, о чём не стоит никому знать, – печально проговорила Жаните.

– А как зовут вашу дочь? – поинтересовалась Тилия.

– Рэлзи.

– Позвольте мне увидеть её, – попросила Тия.

– Для чего?

– Возможно, и принцессе я смогу сделать подарок.