Проклятая статуя

Казакова Елена

Закрыв дверь, и не обратив внимания ни на кровать с балдахином, ни на столик и кресла у окна, девушка долго ходила из угла в угол, не заметив, как за окном рассвело. Вспоминая рассказы женщин, которые часто слышала во время приёмов, Эмиль не могла припомнить, что бы хоть одна пожаловалась на жестокое обращение мужа. Посмотрев на синяки, появившиеся на руках, она снова побледнела, представив, что Падос продолжит её бить.

В дверь кто-то постучал, но Эмиль не ответила. Стук повторился, затем дверь отворилась и на пороге появилась

племянница её мужа. Чувствуя, что одна щека опухла, дочь Фейкуса, не желая, что бы её видели, отвернулась к окну. Подойдя к ней, Тилия сказала:

– Вы ещё не переоделись, госпожа, а я хотела пригласить вас к обеду.

– Что тебе нужно? – резко спросила Эмиль.

– Вы сердитесь? Вам, наверное, не понравилась комната? Хотите, покажу вам другие покои, – предложила Тия.

– Оставь меня! – выкрикнула в лицо девушки жена Падоса, повернувшись.

Тимилия сразу заметила пятна на лице и руках Эмиль и уточнила:

– Это муж вас ударил?

Сестра Фердина отвернулась, сдерживая слёзы.

– С первого дня он поднял на вас руку. За что?

Дочь Фейкуса промолчала, но Тия настаивала и она сказала:

– Я хотела остаться в доме родителей.

– И Кармолу это не понравилось?

– Он ударил меня при всех.

– Мужу нельзя перечить, тем более на глазах у кого-либо. Кармол жесток и мстителен, если будите возражать, щадить вас граф не станет, – проговорила Тилия, рассердившись на советника Зьюфа.

Эмиль заплакала впервые в жизни, а Тия, вновь сожалея о том, что стала орудием возмездия, сказала:

– Запомните, с этого дня вы не должны мужу ни в чём возражать, и только покорность позволит вам жить спокойно.

– В этой тюрьме?! – вскричала дочь Фейкуса.

– Как бы вы, Эмиль, не называли этот дом, он теперь ваш, и только от вас будет зависеть, как вы в нём проживёте. Слушайте мужа и исполняйте всё, что граф потребует, особенно если при этом будет кто-то присутствовать. Молчите и не упрямьтесь, станьте его тенью, ведь вы умны и понимаете, что у вашего мужа есть и права и сила, и он ими воспользуется, что бы добиться своего. Я слышала, что одного из слуг, не угодившего ему, Кармол запер в подвале и позабыл о нём, и мужчину до костей обглодали крысы. Поверьте, Падос и не на такое способен, потому смиритесь, – посоветовала Тимилия.

У Эмиль от страха застучали зубы, а Тилия предложила ей переодеться и спуститься вниз.

– Нет, – отказалась жена хозяина особняка.

– Почему?

– Он запретил, – помолчав, ответила сестра Фердина.

Тимилия попросила служанку помочь Эмиль переодеться, а сама, пройдя к кабинету советника короля Духчара, постучала и, не ожидая ответа, вошла. Кармол что-то быстро писал, сидя за столом. Подняв на мгновение взгляд, он отвернулся от девушки.

– Вы ударили Эмиль! – возмущённо воскликнула Тия.

– Пожаловалась уже, – усмехнулся Падос.

– Нет, это и так видно, у неё щека опухла и руки в синяках.

– Заслужила.

– У нас уговор. Эмиль должна жить, – напомнила Тилия.

– Я его не нарушаю, а норовистых кобыл учить нужно.

– Эмиль не животное, а ваша жена.

– Пока, она этого не доказала.

– Вы жестокое чудовище!

– Помолодевшее на десять лет, – довольно добавил Кармол, поднимая на возмущённую девушку глаза.

– Эмиль является гарантией того, что боли не вернутся.

– Я помню об этом, но предпочёл бы иную жену.

– Покорную, слепую и немую, – предположила Тия.

– Нет, такую как ты.

– Я не уступила бы вам, – удивившись, проговорила дочь Хардока.

– Знаю, это меня и влечёт к тебе, ведь ты смелая и сильная, а она глупая, пустая склянка. Нет в ней ни красоты, ни ума, – высказался старик.

– Вы её не разглядели.

– Посмотрим, какой под моим руководством станет вздорная дочь Фейкуса, – вновь усмехнулся Падос.

В дверь постучал слуга и сообщил, что в гостиной накрыли на стол.

– Хорошо, идём обедать, – решил Кармол.

– Ещё… там…

– Что ты мычишь?!

– Пришёл Фердин Песинг, – сказал Ювик.

Падос нахмурился и произнёс, проходя мимо Тилии:

– Придётся принять его сегодня.

Войдя за ним в гостиную, Тия попросила Кармол а:

– Позвольте Эмиль обедать с нами.

– Что бы она тут на груди брата рыдала. Нет.

– Эмиль не будет плакать. Разрешите, я схожу за ней и приведу.

– Иди, – подумав, сказал Падос и, усевшись в кресло, позволил впустить брата своей жены.

Тимилия поднялась наверх, а Фердин поздоровался с хозяином особняка и, оглядев гостиную, остановился у двери.

– Проходите… присаживайтесь, – усмехаясь, проговорил Кармол, решив посмотреть, как себя будет вести Эмиль.

Предупредив дочь Фейкуса о том, что она не должна пролить ни единой слезинки, и если Фердин спросит о синяках, сказать, что споткнулась и упала, Тия подрумянила щёки Эмиль. Потом помогла надеть перчатки и, приведя в гостиную, села рядом с ней.

Фердин обратил внимание на молчаливость сестры и её опущенные вниз глаза, поэтому спросил о том, как она себя чувствует.

– Хорошо, немного устала. Слишком много вчера танцевала.

Молодой человек перевёл взгляд на её мужа, спокойно разрезающего на своей тарелке кусок мяса, и тут Кармол уточнил:

– Когда ты поедешь к жениху, племянница?

– Хочу завтра утром отправиться в путь, – ответила Тия.

– Я на рассвете уеду во дворец и вернусь поздно, ты можешь меня не ждать. Не забудь на свадьбу пригласить, – усмехнулся хозяин дома.

Нахмурившись, Тимилия ему не ответила, не желая лгать и убеждать всех, что её с Падосом связывают тёплые чувства. После обеда он уехал, а Эмиль по указанию мужа поднялась в свою комнату и больше вниз не спускалась.