Проклятая война

Карлсон Джефф

Только невезение помешало им услышать друг друга раньше. Ньюкам сказал:

— Похоже, они обвели нас вокруг пальца при разделе какой-то земли и забросили бомбу в Лидвилл с высшей дипломатической миссией и группой детишек. Собственных детей. Я…

Смутное бормотание радио перекрыла более громкая передача. Говорил женский голос, тихо и быстро: «Джордж, это Пустельга. Джордж, вернись. Это Пустельга».

Сержант выронил рагу и вцепился в наушник, начав говорить еще до того, как поднес микрофон ко рту.

— Джордж, Джордж, Джордж, это Джордж. Джордж, Джордж.

Все трое так сосредоточились

на рации, что Кэм поначалу не заметил другой звук, поднимающийся над лесом. Знакомый дальний рев. Он поднял голову, всматриваясь сквозь темные верхушки деревьев.

— Мне нужно подтверждение, Пустельга, — сказал Ньюкам.

Затем он обернулся и пробормотал:

— Это наши ребята. Должны быть наши ребята.

Мир вокруг них взорвался. Над головами пронесся реактивный самолет, волочащий за собой шумовую волну. Рев разрезанного воздуха ударил по горам и отразился эхом. На капюшон и плечи Кэма посыпались сухие сосновые иглы и сучки.

«Отель Браво, Браво Ноябрь, — произнесла женщина по рации. — Отель Браво, Браво Ноябрь».

— Игроки на третьей и первой базе, — поспешно ответил Ньюкам. — Нахарро с битой. Подающий из «Янки». Мяч вылетает на третью.

Двигатели самолета озарили ночь красно-белыми сполохами. Огоньки свернули влево, описав крутую дугу. Самолет возвращался? Передатчик Ньюкама мог вести трансляцию всего на несколько километров, но если бы истребитель вернулся, то выдал бы их позицию. Поэтому он проводил обманные маневры. В небе вспыхнули новые огни. Горную вершину на юге высветили пронзительно-желтые полосы пламени, и турбины истребителя взревели — пилот набирал скорость.

— Ракеты, — сказал Кэм, потому что Ньюкам, опустив голову, сосредоточился на передаче.

— Мяч вылетает на третью, — повторил сержант.

Из передатчика раздался треск статики. Огни двигателей метнулись к черной земле и исчезли за холмом. Потом по горам пронеслось эхо взрыва. Кэм и Рут прильнули друг к другу.

— Нет, — выдохнула Рут, но тут в небе вновь вспыхнули огоньки турбин и быстро растворились на востоке.

Ракета ударила в землю.

Кэм подумал, что это точно не первый разведчик, посланный ВВС США на рейд в Калифорнию, с камерами, частившими, как пулеметы.

— Бейсбол, — сказал он Ньюкаму. — Ты думаешь, что русские нас подслушивают?

— Может, и нет.

— Ты использовал мое имя.

Кэм никогда не фигурировал в радиопередачах, так что до экспедиции в Сакраменто его имя ничего не значило.

— Подающий «Янки», Нью-Йорк.

— Ты хочешь снова отправиться на север, — предположила Рут. — Там будет третья база.

— Точнее, на северо-восток. Там, у Дойла, есть сельский аэродром, неподалеку от границы Калифорнии с Невадой. Прямо на той координатной сетке, что я сейчас передал.

— А что если пилот не запомнит? — спросил Кэм. — Или если она тебя даже не слышала?

— У нее осталась запись. Они разберутся.

— Если она вообще была в зоне приема.

Ньюкам уверенно пожал плечами в темноте.

— Это неважно, — сказал сержант. — Они вернутся.

18

Шесть дней спустя они стояли в трех километрах от летного поля. Кэм отошел от Рут и притаился за грядой красных скальных обломков. Оба они действовали молча. Кэм пробирался сквозь неширокий каменный лабиринт, а Рут пригнулась в паре метров сбоку от него и следила за тылом. Ньюкам протрусил мимо и занял позицию по другую сторону от Кэма.

Треугольный строй постепенно стал их привычкой и их силой. Эта фигура была максимально близка к кругу, дающему наилучший обзор местности.

Над тропой за их спинами поднималась оранжевая дымка пыли. Ветер сегодня дул порывами и рано поутру почти утих. Пройдут часы, прежде чем мелкозернистая сухая пелена уляжется, но у беглецов не было времени ждать перемены погоды. Вместо этого они высматривали другие султаны пыли.

«Никого, — подумала Рут. — Может, тут никого уже никогда и не будет».

На западе зубчатой стеной из синих теней и темных участков леса вздымалась Сьерра. Стена светлела и шла проплешинами по мере того, как горы переходили в засушливые предгорья. Беглецы думали, что большинство беженцев двинется на север или на юг вдоль этой неровной границы, а если русские войска станут их преследовать, они пойдут по тому же маршруту.

От последнего клочка зелени беглецов отделяло уже много километров. Чума стала катастрофой для этих мест. Даже травы и стойкая полынь погибли. Уцелели лишь сухие обломки и обточенные ветром корни. Несколько раз им попадались пятнавшие землю остатки травы и цветов, черные и хрупкие. На жаре насекомые вымерли, что, в свою очередь, обрекло на смерть растения и рептилий. Биосфера, лишившись баланса, разрушилась. Земля спеклась в корку и нагревала воздух до невероятных температур.

Жар вытягивал влагу из всех швов их одежды. Рут разделась до майки и трусов под пропотевшими штанами и курткой, и все равно варилась в собственном соку.

Постоянно пить воду стало делом жизни и смерти. Каждый день им требовалось больше, чем они могли унести. К счастью, путники вернулись к цивилизации. Они проходили по окраинам небольших городков с названиями вроде Чилкут и Аллилуйя Жанкшн. Шоссе 395 шло на север параллельно их маршруту и было забито заглохшими машинами и армейскими грузовиками. Беглецы добыли себе новую одежду и ботинки. Они без особого труда находили бутылки с водой и консервные банки, хотя многие припасы воняли и раздулись на солнце.

Шоссе не защищало от пыли. Красная грязь и песок волнами накатывались на асфальт, скапливались у машин и ограждения, образуя дюны и полосы. Там, где были дренажные трубы и другие препятствия, вроде заборов и подземных коммуникаций, прятались ямы. Рут один раз порезала лодыжку о замаскированный песком пожарный кран, и с тех пор путники предпочитали двигаться по бездорожью.

Они так пока и не увидели нового облака пыли. Дни стояли по большей части ветреные, и ветер уничтожал их следы — но он и помешал бы им понять, откуда поднимается пыль, потревоженная кем-то другим. Еще они постоянно беспокоились о самолетах и слежении со спутников. Можно ли заметить сверху султаны пыли, поднятой их ногами? Вокруг постоянно что-то двигалось. Огромные смерчи разгуливали по пустыне, исчезали и затем снова взмывали вверх, особенно на востоке. Беглецы надеялись, что их примут за еще один пылевой столб.