Проклятая жена, или Жребий судьбы
Шрифт:
– Нахлебник! – кричала ему вслед матушка. – Самую простую работу выполнить не можешь!
Поспорить с этим было трудно. Все гномы королевства славились отменной ленью и чрезмерным пристрастием к яблочному элю.
Экипаж поджидал нас у ржавых ворот, ведущих из усадьбы. Их створки пронзительно заскрипели, пропуская нас вперед. Видимо гномы давно их не смазывали.
– Куда едем, леди Фьера? – окликнул матушку еще один гном с густой рыжей бородой, что сидел на козлах.
–На центральную площадь, дубина, – не сдержалась она, стукнув пухлым кулаком по старой красной обивке сидения,
– Есть, леди Фьера, – тут же откликнулся кучер, и карета рванула с места, оставляя позади себя облако дорожной пыли.
На центральной площади яблоку было негде упасть. Кругом сновали дамы разных возрастов. Кое-где можно было заметить мужчин, которые пришли сюда, дабы удовлетворить свое любопытство или просто поглазеть со скуки.
Большинству собравшихся девушек не было и двадцати. Это были незамужние дамы из разных сословий. Здесь можно было встретить и посудомойку из трактира, и юную дочь кузнеца, и сестру казначея, и даже дочь Его Величества, красавицу принцессу Белару, что с гордо поднятым подбородком восседала на специально сооруженном помосте, по левую руку от короля.
– Эмма, ты только посмотри, – я ткнула сестру локтем в бок, заставив повернуться. – Здесь даже дамочки из дома греха. Вот уж точно кому скромность чужда, – фыркнула я, не скрывая своего презрения.
Сестрица проследила за моим взглядом. Чуть поодаль от нас, сбившись в кучку, стояли три девушки. Их шелковые наряды едва прикрывали все самое сокровенное и я, видя, как щеки Эммы наливаются краской от стыда и смущения, поспешно отвернулась, едва сдерживая смех.
Тоже мне, ранимая натура! Будто у них есть то, чего нет у нее. Чрезмерная скромность когда-нибудь погубит Эмму.
– Фьера, дорогая, – раздался прямо за моим плечом высокий, женский голос, – как же я рада тебя видеть.
Матушка натянуто улыбнулась даме, что в сопровождении своих детей приблизилась к нам. Это была женщина пятидесяти лет. Высокая, статная, с тонкой талией, затянутой в тугой корсет. Медные волосы, собранные в высокую прическу, украшены россыпью черного жемчуга. Подол платья благородного изумрудного оттенка расшит золотыми нитками.
Я тут же приветливо поклонилась, продемонстрировав свою стянутую корсетом грудь сыну леди Тины, кавалеру ордена Желтого Почета, юному Энтони. В свои двадцать лет юноша уже дважды участвовал в боевых действиях, за что был удостоен награды, врученной Его Величеством королем лично. Леди Тина возлагала на сына большие надежды и подумывала о том, чтобы в ближайшие месяцы найти ему подходящую невесту из благородного и знатного рода, под стать Энтони.
Мое лицо озарила лучезарная улыбка и я, зардевшись, игриво облизнула губы, не сводя взгляда сапфировых голубых глаз с парня. Тот в свою очередь едва коснулся губами моей вытянутой руки и перевел свой взгляд на сестру.
– Прекрасно выглядите, Эмма. Это платье вам к лицу, – в доказательство своих слов Энтони одобрительно кивнул.
Куда там! Да она в этом платье выглядит словно монашка, отлучившаяся из монастыря.
– Поговаривают, Элла выходит замуж? – старшая дочь леди Тины, шагнула вперед, оттесняя своего брата от нас с сестрой.
Ада высокая, темноволосая, с бледной кожей и неподвижными чертами лица. Она напоминает мне каменную горгулью, застывшую на крыше их огромного дома.
Вот же зараза! И кто только тянул ее за язык?
Да, через неделю у меня свадьба, но ведь Энтони более лакомый кусок. Пожалуй, ради него я бы отказалась от Стефана.
– Это правда, – матушка кивнула, неустанно обмахивая веером лицо. – Скоро наш дом опустеет. Дети взрослеют, а что остается нам, Тина? Старость и одиночество.
– Быть может, Фьера, твой дом и будет погребен под слоем пыли и паутины, в моем же всегда будет слышен детский смех. К тому же, я не собираюсь ставить на себе крест, – леди Тина загадочно улыбнулась.
Судя по всему, у нее появился новый ухажер. Иначе как объяснить ярко накрашенные губы и густо подведенные брови? Ее кавалерам редко было больше тридцати пяти. Поэтому леди Тина всегда пыталась выглядеть моложавой.
Матушка сомкнула губы, но промолчала. Ни для кого не секрет, какого труда ей стоило «проглотить» столь унизительное оскорбление.
– Тина, дорогая, я и сама была бы рада внукам. Взгляни на Эмму, – матушка обняла сестру за плечи и уже в следующее мгновение развернула ее тело на сто восемьдесят градусов. – Какая широкая кость! Она родит нам дюжину наследников!
Леди Тина криво усмехнулась. Она прекрасно знала, что наследовать детям Эммы будет нечего. Разве что сестрице удастся выйти замуж за богатого и влиятельного мужчину из знатного рода.
– У нас в роду все женщины плодовиты, – с гордостью добавила матушка.
Она хотела сказать что-то еще, но Тина, взмахнув рукой, прервала ее речь:
– Довольно, Фьера, – едва не выплюнула она, – я прекрасно понимаю, к чему ты клонишь. Моему сыну нужна не кошка, а супруга! Ищи денежный мешок в другом месте!
Приподняв подол длинного платья, леди Тина с гордо поднятой головой обогнула матушку и вскоре затерялась в толпе. Дети последовали за ней.
– Рад был повидать вас, Эмма, – Энтони на мгновенье замер, повернув голову в сторону сестры.
Не найдя что ответить, та лишь улыбнулась одними уголками губ, провожая его высокую, статную фигуру взглядом. Я же смотрела вслед уходящему счастью и нервно покусывала губу.
– Будь ты проклята, старая карга, – прошипела вслед Тине матушка, грозно сверкая глазами. – Не переживай, доченька, – обратилась она уже к Эмме, – мы найдем тебе жениха богаче, чем этот самодур.
– Но у меня есть Майк, – в голосе сестры я расслышала неприкрытые нотки досады и раздражения.
Матушка бросила на меня короткий взгляд и обхватив лицо младшей дочери ладонями, горячо прошептала:
– Нет, Эмма. Майк беден. Ты достойна лучшего, дорогая.
Сестра покорно кивнула, но от меня не укрылось то, как она стиснула пальцы. До боли, до хруста.
Эмма любит Майка, но вместе им быть не суждено. Матушка никогда не выдаст дочь замуж за фермера. Это будет позор.
На площади было несколько тысяч девушек. Я медленно обернулась вокруг своей оси, пытаясь вычислить ту, чья жизнь сегодня кардинально изменится.