Проклятие болот
Шрифт:
Еще один раскат грома потряс землю до основания. С этим раскатом весь остров, на котором стоял золотой дворец, исчез в глубоком провале под землей, унося с собой дворец и лишившихся сердец князя и его верных солдат. Следом за ним провалилась и исчезла в бездне построенная на костях дорога вместе с мечущимися на ней княжескими приближенными. Одновременно с этим пришли в движение могучие колдовские силы, вызванные мщением красавицы ведьмы. Родовой дворец князя Ампара, в котором совершилось убийство, исчез под вздымающимися дыбом обширными пластами земли.
Сейчас на этом месте находится Персидский горный массив, начинающийся сразу за болотами.
Остальная территория княжества жестокого князя опустилась
Затем задул неизвестно откуда берущийся горячий ветер пустыни. И дул ровно в пределах проклятого княжества. Шаг в одну сторону – обычный воздух, шаг в другую – обжигающий ветер пустыни, дующий в лицо. Удивительное явление, созданное колдовством мстительной прекрасной ведьмы. Десять раз зима должна была сменить лето, но не было никакой перемены на этой земле. Был только горячий ветер – и ничего более. Один за другим сдавались перед ним дремучие леса, заполнявшие эти территории. Не выдержало ни одно дерево, ни одна травинка. Часть княжества, не занятое болотами, превратилась в пустыню. За прошедшие тысячелетия природа все же взяла свое, теперь сухие места покрыты степной травой. Как знать, может, через другие тысячи лет и здесь будут шуметь ветры, расчесывая листву дубрав?
Говорят, что проклятие ведьмы в точности выполняется, и что раз в тысячу лет можно увидеть призрачных всадников в запекшейся крови с дырками в груди. Размахивая мечами, несутся они на людей, случайно забредших в болото на их пути. И вид их настолько страшен, что люди умирают на месте от ужаса. И тогда исторгает их невинные души жестокий князь Ампара и мучает их там же, в болотах.
Говорят также, что где-то в глубине болот стоят развалины золотого дворца, на высоком серебряном столике среди развалин стоит сундучок, в котором вечным сном спит голова возлюбленного Дивиолы. Рядом с головой лежит серебряный кинжал. И сама прекрасная ведьма изредка появляется в болотах. И помогает выйти из них тем, в ком есть любовь, которой ее когда то жестоко лишили, и за что она отплатила полновесной местью.
21.
До конца дня люди отдыхали. Двигались мало, если только подбрасывали в костер дров, которых в достатке заготовили еще с утра. Все разговоры вертелись вокруг услышанной легенды. У каждого было свое мнение о ней. Более суеверные Ридон, Над и некоторые из гвардейцев считали, что это вполне могло бы быть. Другие начисто отвергали такую возможность.
– Ей надо было сразу же превратить князя в жабу, – горячился Пирт.
– Но тогда все его блюдолизы остались бы на своих местах, – возражал Олион, – что бы изменилось?
Споров хватило до вечера.
Незадолго до темноты до слуха уже уставших спорить людей донесся какой-то шум в стороне недавней битвы. Схватив оружие, все ринулись на берег. На остров никто не нападал. Шум шел со стороны лежавших на боку чудовищ. В полусотне шагов от них в сторону болота, так далеко, насколько доставал взгляд, и так же далеко влево и вправо поверхность болота ходила ходуном. С удивлением рассматривали люди необычное явление.
Тысячи, миллионы гигантских червяков по одним им ведомым законам пришли в движение, то ли мигрируя из одного места в другое, то ли спасаясь от неведомых врагов. Длиной с десяток, а то и два десятка шагов, толщиной с бочонок, они непрерывно изгибались, свивались в кольца, снова распрямлялись, сталкиваясь друг с другом, издавая при этом глухие звуки и поднимая фонтаны грязи. И вся эта потрясающая масса широкой рекой медленно двигалась мимо замерших на берегу людей. Этому потоку не было видно ни конца, ни края.
Люди медленно возвращались к костру.
– Да-а, –
– А размеры-то какие! И сколько их! Откуда-то набралось столько?
Вечером скандинав снова назначил дежурных. Опасался, чтобы болотные черви не полезли на огонь костра. Всю ночь сменяющие друг друга дежурные не спускали тревожных глаз с болот, откуда доносился все тот же шум гигантского болотного переселения. С первыми лучами солнца шум на болоте стал затихать, и вскоре поверхность его успокоилась. О происшедшем напоминало лишь то, что на гигантском пространстве, где ночью двигались болотные гады, не было ни единой травинки. Всюду была только болотная черная вода. То ли черви за ночь прошли мимо, то ли залегли на дневку. Кто знает? Ни у кого не было желания проверять это. Соваться в болото в той стороне от острова не хотел никто.
Да и вопросы, в какую сторону двигаться дальше, отпадали сами собой. К тому же надо было искать хоть какие-то источники чистой воды. Если без еды можно было протянуть неделю-другую, без воды лишь несколько дней.
Скоро увеличившаяся на шесть человек цепочка людей вновь оказалась в болоте. На сей раз у всех были не хлипкие палки, а прочные длинные копья. Передний, получив указание о направлении, непрерывно копьем промерял глубину. Сменяли его часто, так как он уставал быстрее тех, кого вел за собой. Ориентировались по расположению солнца на небосводе. К тому же скандинав всегда слушал подсказки своего северного инстинкта, не потерянного за много лет проживания в цивилизованных условиях.
Иногда он вдруг без видимой причины командовал свернуть в сторону. И точно, в том месте, которое они обходили стороной, вдруг поднимался пузырь болотного газа, указывая на огромную глубину, или болото вдруг начинало бурлить от гоняющихся друг за другом неизвестных болотных обитателей.
– Откуда ты знал? Увидел что-то?– поначалу допытывался любопытный Орагур.
– Не видел. Но знал. Не знаю, откуда, – отвечал скандинав, пожав плечами.
Скоро подобные вопросы ему перестали задавать. А указания и без того выполнялись, как говорится, с полуслова.
Водяных разводий стало встречаться все больше и больше. И болото становилось глубже. Все больше брели по грудь в воде. По счастью, в этой части болот, судя по всему, пиявки почти не водились. За весь день перехода лишь дважды эти кровососы аккуратно присасывались: одна к Орагуру, другая к одному из гвардейцев.
Обнаружили их случайно: гвардейца она схватила за руку, находящуюся под водой. А он даже не почувствовал этого. Пиявка как пиявка – в меру длинная, черная, тонкая. Ее аккуратно срезали и выбросили подальше. После этого последовало распоряжение внимательно осмотреться, что и сделали на первом же более-менее высоком месте. Пиявка обнаружена была только на Орагуре. Но какая! Раза в три-четыре длиннее других, она уже успела высосать немало крови и была уже толщиной с палец. И видно было, что это далеко не предел.
Насмешливый Олион немедленно нарек ее «царской пиявкой», так как она пила кровь будущего энси, и предложил короновать ее. Насмешку подхватили. Из болотной травы тут же сплели небольшую корону и, засунув в нее пиявку, торжественно преподнесли Орагуру, назвав их братьями по крови. И действительно, и в одном и в другом была кровь Орагура.
Это развеселило людей и придало им сил. Даже отдельные смешки стали звучать в воздухе.
В полдень зоркие глаза идущего впереди Гардиса разглядели далеко впереди что-то, похожее на деревья. На них и стали держать направление. По мере приближения стало понятно, что это очередной остров. Но, судя по всему, очень большой остров. Вправо и влево очень далеко разворачивалась панорама кустов, за которыми видны были деревья.