Проклятие древних жилищ(Романы, рассказы)
Шрифт:
В дверь постучали, и Тюитсшевер объявил о посетителе.
— По поводу дома в Темпельгофе, господин нотариус, — пробормотал он.
— Э… что… что ты сказал? — пролепетал господин Брис.
— По поводу дома в Темпельгофе. Это… хм, господин, который говорит по-французски. Можно пригласить его?
Нотариус кивнул. У него был ошарашенный вид.
Посетителя впустили.
Я сразу понял, почему старый Тюит колебался, прежде чем назвать его «господин». Мужчина с тусклыми глазами, грубым багровым лицом. На нем был слишком просторный
— Я пришел по поводу того дома, который продается, — сказал он по-французски.
Речь его была далеко не идеальной, что означало, тип был не французом, а валлонцем.
— Несомненно, желаете его осмотреть? — вежливо предложил господин Брис. — Я, естественно, не могу вам отказать.
— Конечно, схожу и рассмотрю поближе, — ответил мужчина, — ведь я пришел покупать его.
— Покупать?! — воскликнул нотариус.
— Он продается или нет?
— Конечно, конечно, — поспешно ответил мой хозяин.
— Сколько стоит этот барак?
Мэтр Брис подскочил. Он не привык так вести дела, но быстро спохватился.
— Могу ли я спросить, с кем имею честь? — спросил он.
— Фомм. Меня зовут Натан Фомм. Натан, но это не значит, что я еврей, хотя полагаю, вам все равно. Натан Фомм. Я приехал из Турнэ.
На стене кабинета висела географическая карта Бельгии. Посетитель подошел к ней.
— Если вы не знаете, где это находится, я вам покажу, — резко заявил он. — Вот, в деревне около Турнэ. Эстамбург, там я живу.
Я едва сдержал крик изумления. Эстамбург! Местечко, где я провел первые пять лет своей жизни, и хутор еще не покинул окончательно мою память.
— Теперь совсем простой вопрос. Сколько за этот дом?
Господин Брис откашлялся.
— Это господский дом, древний, но знаменитый, — начал он, — замок знатной семьи Ромбусбье и…
Натан Фомм бесцеремонно оборвал его.
— Мне плевать, я вас спрашиваю только стоимость! — нетерпеливо потребовал он.
Мой хозяин замолчал на несколько минут.
— Очень высокая цена, господин Фомм, — наконец сказал он, — семьдесят пять тысяч, это очень большая сумма…
Фомм пожал плечами:
— Значит, вы сказали семьдесят пять тысяч, вполне мне по средствам…
— Минуточку, господин Фомм, дело в том, что я уже предложил дом одному из моих клиентов. Мне надо дождаться его решения.
Эти слова, похоже, вызвали недовольство посетителя.
— Сколько времени вы дали вашему клиенту на ответ?
— Хмм… пятнадцать дней, — поколебавшись, ответил господин Брис.
— Значит, придется подождать, — пробурчал визитер, — но если сообщите мне новости раньше, это будет хорошо. Я снял номер в гостинице «Нант», где найдете меня в случае необходимости.
— Прекрасно, — кивнул нотариус, — я сообщу вам о доме через одного из моих служащих.
— Не стоит, — отказался Фомм, — у меня есть время. Не забудьте мой адрес. Привет!
Я
— Дом! Дом! — расслышал я ее причитания, когда она повернулась ко мне спиной.
Я вернулся в кабинет. Хозяин стоял за пюпитром, сжав голову руками.
— Уникальный шанс, не так ли? — сказал я.
Он поднял глаза, и я поразился, увидев его лицо, — он за несколько мгновений постарел на десять лет. Поскольку он не отвечал, я принялся рассказывать о своих ранних годах в Эстамбурге и Турнэ. Внезапно он насторожился.
— Дай мне на размышление час, Хилдувард, — попросил он. — Думаю, ты можешь оказать мне большую услугу. Попроси господина Борнава прийти ко мне.
Он вызвал меня через полчаса.
— Я хорошо подумал, — сказал он, — прежде чем совершить сделку по продаже, мне надо узнать больше об этом Натане Фомме. Ты был совсем маленьким, Хилдувард, когда покинул Эстамбург, но, несомненно, там остались люди, помнящие твоих родителей. Думаю, тебе не составит труда добыть точную информацию об этом человеке. Могу ли я доверить тебе эту миссию?
Мне только этого и надо было. Я с радостью принял его предложение.
— Можешь отправляться завтра, — сказал в заключение хозяин. — Господин Хаентьес даст тебе деньги на расходы. Трать, сколько сочтешь нужным.
Канун моего отъезда стал незабываемым вечером в компании с Патетье. Славный цирюльник был на седьмом небе от счастья и откупорил бутылку отличного вина.
— Я всегда говорил, — радовался он, — что в тебе спит сыщик!
— Но об этом нет речи, — удивленно протестовал я.
— Как не идет речи, бедный невежда? Внезапное появление покупателя на эти зловещие, никому не нужные руины, которые ветшают день ото дня вот уже полвека, и никого это не заботит, вещь сама по себе необычная, разве не так? Здесь пахнет тайной! Покупатель? И покупатель, которого ты так точно описал! Тайна, поверь мне! И тебя, Хилдуварда Сиппенса, отправляют, чтобы решить первую проблему. Собрать точную информацию о Натане Фомме! Напоминаю, это настоящая работа сыщика, или меня больше не зовут Патетье!
Я задумался. Мой друг был прав. В деле действительно присутствовала тайна. Продажа дома Ромбусбье была хорошей сделкой для нотариуса. Но, похоже, хозяин не очень радовался этой перспективе. Клиент, которому якобы сделано предложение о покупке дома, был лицом вымышленным, а ведь я никогда не ловил господина Бриса на лжи. И насколько странен этот Натан Фомм! И почему Валентина с такой тоской причитала «Дом, дом»? И почему служащие конторы среагировали на мое пустяковое сообщение так, словно явился рогатый и волосатый дьявол? Я рассказал о своих соображениях Патетье. Он потер руки и громогласно заявил, что во мне наконец проснулся сыщик и настанет день, когда я сравняюсь в славе с господином Лекоком.