Проклятие древних жилищ(Романы, рассказы)

Рэй Жан

Значит, господин Фомм плавал по болоту с определенной целью. Он не был ни рыболовом, ни охотником. Я часто слышал от отца, что Друйе были хозяевами обширных болот и позволяли все, кроме нарушения законов об охоте. Они позволяли срубить столетний дуб, но запрещали стрелять даже в дрозда в своих охотничьих угодьях. Я снова вспомнил длинные истории отца, который часто рассказывал обо всем происшедшим с ним в Эстамбурге. Я знал, куда тянутся болота, неглубокие и заросшие мощным рогозом со стороны Эстамбурга, грязевые и травянистые рядом с Пекком и Раменьи-Шин, чистые и без растительности в Тамплнефе, куда вода поступала

из рукава Эско. Тот, кто хотел плавать по болоту, должен был выбирать это направление, чтобы не заблудиться в зарослях рогоза и не застрять в водорослях и иле.

Господин Лекок не мог не рассуждать более здраво, с удовлетворением сказал я себе. Теперь, когда я зашел слишком далеко, то мог позволить себе небольшую прогулку, какую, не подвергая себя опасности, делал господин Фомм. Я снял цепь, вставил весла в уключины и вскричал, как в романе: «Aleas jacta est!» Но выкрикнул это не по-латыни, а на хорошем французском языке: «Кости брошены!» Я часто читал, что лошадь без всадника или кучера сама возвращается в стойло. Знаю также, что телега сама не вернется, но у меня были некоторые сомнения по поводу лодки. Мне казалось, что в лодке таится искра жизни и воли. Лодка двигалась как бы по моей воле, но, похоже, шла по наезженному пути. Когда позже я размышлял над этим, то пришел к убеждению, что виновато в этом небольшое течение, однако по-прежнему пытаюсь сохранить чисто фантастическую манеру мыслить. Я с силой греб на восток, занимаясь предположениями. Быть может, среди илистых вод есть маленький остров, где стоит настоящее жилье господина Фомма… или…

Сильный порыв ветра, за которым последовал сильнейший ливень, положил конец моим рассуждениям. Я в мгновение ока вымок до нитки, вода стала грязной, в лодку посыпались клочья пены. Куда делась пылкость, мне не хватало мужества заниматься дальнейшими поисками, ибо мне не раз рассказывали о смельчаках, которые заблудились в болотах и не сумели из них выбраться. Не знаю, к скольким святым я обращался этой ночью с молитвой, но среди них нашелся один, который не остался глух к моим мольбам и исполнил мое пожелание. Я бросил весла, отдавшись на волю вод. Ветер подталкивал лодку, и она бодро шла вперед. Пару раз я касался грязевой отмели, один раз ударился о сгнившее дерево, но, слава богу, лодка не перевернулась, оставив меня живым и здоровым.

Сказочный Мальчик-с-Пальчик, заблудившись в лесу, увидел спасительный огонек. А что увидел я? Обманчивый блуждающий болотный огонек? Я недоумевал и не сразу вспомнил, что блуждающие огни на болоте появляются только в спокойные ночи. Нет, это был не блуждающий огонек, а свет в окне. Но у воды не было никаких жилищ, или меня унесло довольно далеко… Однако…

Дождь кончился, ветер дул с прежней силой, что мне помогло, поскольку он разорвал гущу облаков и позволил луне глянуть на происходящее на земле. Это был жалкий месяц, но его света хватило, чтобы различить на некотором расстоянии угрюмые и враждебные контуры строения.

— Боже! — застонал я. — Замок Добри!

Мне хотелось очутиться в семи лье от него, ибо редко у какого древнего замка была такая чудовищная репутация. Ребенком, совершив ту или иную проказу, я слышал от отца или матери угрозу, заставлявшую меня, испуганного и подавленного, обещать, что больше не буду так делать.

— Отправлю тебя в замок Добри!

Это

было мрачное место обитания призраков. То, что не делали духи и дьяволы, делали за них Добри, а дела их были чудовищными. Позже мать сказала мне, что все это была чушь и выдумка.

Добри, благородная семья, разорившаяся и погрязшая в долгах, как в шелках. Но Добри предпочитали жить в полной нищете, чем бросить родовое гнездо предков. Они прятались даже от света зари в замке-крепости с башнями, шпицами и бойницами, где свободно гулял ветер. Столб дыма над замком появлялся очень редко. Жизнь семьи состояла в непрестанной борьбе с кредиторами, судебными чиновниками и адвокатами, что не способствовало улучшению характера членов семейства. Мать говорила, что юридические власти в конце концов оставили их в покое, потому что некоторые члены семейства таинственно исчезли, не оставив никаких следов, или погибли, заблудившись на столетия в забытых помещениях замка с призраками. Но она сама в это не верила. Ветер и течение гнали меня в бурной ночи прямо к зловещему жилищу!

Лодка уткнулась в берег, и я поспешил выпрыгнуть на землю: какое сладкое ощущение стоять на твердой земле! Я пока не решался направиться к замку, высокий портик которого был освещен лунными лучами, когда увидел, как световая черта разорвала тьму.

— Это ты, Фомм? — крикнул по-французски голос.

— Э-э-э… я… — начал я.

— Подойди! — приказал повелительный голос. — Входи, дверь открыта.

Свет, лившийся из фонаря с линзами, почти совсем ослепил меня, мешая видеть, кто направлял его на меня. Я повиновался. Я устал, вымок, практически лишился воли. Дверь тяжело захлопнулась за мной.

— Вы не Фомм, хотя приплыли сюда на его лодке. Что это значит? — продолжил голос тем же повелительным тоном.

Я сделал несколько шагов по холлу, просторному, как церковный зал. Световой луч следовал за мной.

— На вас наведен пистолет. Стреляю при малейшем подозрительном движении.

Ах, господин Лекок, сколько раз такое случалось с вами, и каждый раз быстрый ум и смелость выручали вас в безвыходных ситуациях. Следовало признать, что у меня не было ни ума, ни храбрости великого французского сыщика…

— Я все вам скажу, но не причиняйте мне зла, у меня нет никаких недружелюбных намерений! — в отчаянии вскричал я.

— То, что вы сказали, заставил вас сказать добрый пистолет, — насмешливо прозвучал голос. — Пройдите в левую дверь и сядьте на стул, если найдете хоть один.

Я снова повиновался и вошел в маленькую комнату, освещенную тремя свечами. В небольшом очаге горел огонь.

— Сядьте в кресло рядом с очагом. Ваша одежда чуть просохнет, — насмешливо произнес голос, из которого исчезли враждебные нотки.

Фонарь погас, и я увидел высокую фигуру, закутанную в просторное черное пальто с капюшоном, высившуюся передо мной. Лицо было закрыто капюшоном. В складках пальто поблескивало дуло тяжелого пистолета Лефуше. Угроза не была пустой.

— Говорите, что вы здесь делаете?

— Меня зовут Хилдувард Сиппенс…

— Это имя мне ничего не говорит! Но имя хорошее для человека, умершего от пули в лоб.

Я приободрился, ибо голос звучал без прежней резкости, а слабо освещенная комната свечами и потрескивающим огнем в очаге представляла разительный контраст с покинутым мною мрачным болотом.