Проклятие феи
Шрифт:
Нарл покачал головой.
– Я не учился воинскому делу. И это в твою руку он пришел сам.
«Все спят», – как будто твердили их шаги, пока они спускались обратно.
Рози слегка ослабила пояс и осторожно заткнула за него Эскву. Клинок отбрасывал слабый отблеск им под ноги.
«Все спят. Все спят».
Все спят, кроме них с Нарлом. Все спят. Они шли все вниз и вниз, так же, как прежде поднимались, не слыша ничего, кроме собственных шагов, а когда свернули на последний лестничный пролет, до них донесся тихий равномерный шелест – сонное дыхание сотен людей.
У подножия этой лестницы они остановились. Вправо от них уходил коридор и ряд малых гостиных, которые
– Думаю, нам сперва стоит проверить парадный вход? Это не кажется вероятным, но… кто знает, каковы правила в волшебной сказке?
Нарл кивнул, и они поспешно двинулись через зал. Рози пыталась не смотреть на людей, которых они огибали, и в то же время надеялась заметить среди них Тетушку, или Бардера, или даже Айкора или Роуленда. Или Сигил. Она увидела лорда Прендергаста, неуклюже распростершегося на полу. Его нога каким-то образом оказалась закинута на тело человека, в котором угадывался один из королевских волшебников, причем, судя по драгоценным камням, украшавшим его грудь, и увитой лентами золотой цепочке в волосах, весьма важный. Одна из лент свесилась ему в открытый рот, и, вдыхая, он издавал тихий давящийся звук. Рози приостановилась и отвела ленту в сторону.
Путь не привел их к помосту, где все еще стояли король с королевой, когда появилась Перниция. Рози постаралась бы его избежать, даже если бы кратчайшая дорога проходила прямо по нему.
Несмотря на стылые и промозглые сквозняки ранней весны (и столкновение несовместимых чар, сдерживающих дым, приведшее к тому, что один из огромных каминов принялся время от времени изрыгать облака пепла), высокие двери, ведущие в зал, были оставлены распахнутыми с самого начала бала, чтобы люди могли приходить и уходить, когда им вздумается, – в том числе и члены королевской семьи, прогуливающиеся до шатров в парке. (Айкор не был доволен, но признал, что принцесса, образ которой они создали, поступила бы именно так.) Теперь большие створки, открывающиеся наружу, оказались захлопнуты наглухо – Рози задумалась, не стремительно ли разросшимся шиповником. С тем же успехом двери могли бы оказаться стенами. Когда Нарл и Рози попытались на них приналечь, створки лишь едва скрипнули. В одной из больших створок оказалась маленькая дверца, открывающаяся внутрь, и она поддалась, но снаружи шиповник разросся так густо, что не пропускал даже солнечного света. Рози глянула на Эскву, как будто клинок мог подсказать ей, что делать, но тот промолчал, а ей не хотелось испытывать саблю Айкора на защите Вудволда. Только теперь она осознала, что еще подразумевает эта тишина, нарушаемая лишь дыханием: сам Вудволд тоже спал. Никто не шептал, «Рози». Двери оказались закрыты для них так же, как и для Перниции.
«Все спят».
Отворачиваясь от дверей, Рози заметила что-то краем глаза. Нарл начал озираться одновременно с ней. Движение.
Кто-то с трудом поднимался на ноги. Не на две – на четыре. Хрок. Затем Подсолнух, сука спаниеля. За ней более низкая, шаткая, пьяная тень – Флинкс.
– Флинкс! – окликнула его Рози. – Что ты здесь делаешь? Ты пришел вместе с Кэт? О, я так рада тебя видеть!
Но Флинкс уселся в некотором отдалении от Рози, спиной к ней, попытался вылизать одну из передних лап – и сразу же опрокинулся. Он сердито зашипел и вздыбил шерсть, но и это тоже удалось ему не вполне: часть меха встопорщилась, а часть нет,
– Прости, Флинкс, – посочувствовала ему Рози. – Я бы тебя погладила, но ты меня укусишь, правда? В таком-то настроении. А если промахнешься, то разозлишься еще сильнее.
Говорила она вслух, поскольку понимала, что эти слова предназначаются больше для ее собственного успокоения, чем для Флинкса. Но по его позе она видела, что он прислушивается и ее умиротворяющий тон будет принят в расчет.
Очнулись еще несколько гончих: Мило, Таш и Фру. Таш лежал у стула Рози каждый вечер с тех пор, как она прибыла в Вудволд, а когда сквозняки выдавались особенно неприятными, то и поверх ее стоп. Фру был романтиком и обожал Рози за то, что та оказалась принцессой, чем немного напоминал ей Айкора.
И Дротик. Она не знала, что Дротик явился на бал, и даже не подозревала, что такое вообще возможно: он больше не уходил далеко от своего трактира. Он вынырнул из темноты в дальнем конце зала, его жесткий короткий мех, темный во времена детства Рози, уже стал белым почти как меррел. Каждую лапу он переставлял с крайней осмотрительностью. Двигался он ровнее всех прочих, как будто привык следить за ненадежным телом, а последствия отравленного сна были ничуть не хуже, чем обычные немощи старческого возраста. Он подошел прямо к Рози, без малейшего колебания встал (хоть и слегка неуклюже) на задние лапы и положил передние ей на плечи. Так он неизменно приветствовал ее с тех пор, как ей сравнялось десять и она стала достаточно сильной, чтобы выдерживать его вес. Больше ни с одним человеком он так не поступал. Но больше ни один человек не делал первые шаги, цепляясь за его хвост.
Когда он снова опустился на пол, Рози заметила за его плечом еще одну приближающуюся тень, очень маленькую, вполовину меньше Флинкса. Дрозд.
Дрозд двигался медленно, но не спотыкался. Он подошел к Рози и положил голову ей на ботинок. Он весил так мало, что она и не почувствовала бы его там, если бы он сперва не встретился с ней взглядом. Но Дрозд б'oльшую часть жизни провел в качестве ручной собачки и многое успел узнать о том, как сообщить о своем присутствии людям, причем даже тем из них, кто, в отличие от Рози, не мог с ним разговаривать.
Она, Нарл и их потрепанная, шатающаяся, дрожащая компания замерли посреди разоренного зала, пытаясь придумать, что им делать дальше. Собаки, не подавая виду, что как-то согласуют свои действия, вились вокруг, пока все не развернулись более или менее в одном направлении. Что-то легонько стукнулось в лодыжку Рози, робко потеребило верхний край ее ботинка, она наклонилась (осторожно, учитывая Эскву), чтобы взять на руки Дрозда, – и обнаружила пару мышей, глядящих на нее умоляюще.
«Нас тоже, – попросили они. – Насс тоооже».
Их беззвучные голоса показались ей знакомыми.
«Вы из Туманной Глуши, – сообразила Рози. – Как вы сюда попали? Где ваши братья и сестры, родные и двоюродные?»
«Они по-прежнему в Туманной Глуши, – ответили мыши. – Мы приехали в твоем… ящике».
(Тут последовал яркий вид изнутри, с мышиной точки зрения, на ящик, полный не слишком хорошо уложенных пожитков и довольно быстро движущийся.)
«Когда ты перебралась сюда».
«Зачем?»
«Чтобы быть рядом с тобой, принцесса, – объяснили они, удивленные, что им пришлось дать столь очевидный ответ. – Мы все хотели приехать. Но подумали, что тебе… не пойдет на пользу, если вдруг… нас окажется гораздо больше в этом другом месте. Поэтому мы… выбрали».