Проклятие Кеннеди
Шрифт:
В любом случае, кто его убрал?
Не террористы. Это не их почерк. Смерть Паоло приводила на память Тель-Авив, Вашингтон или Лондон. Москву в старые времена. Этим же попахивали и убийства террористов в Париже с дальнейшим надругательством над трупами, хотя пресса остановилась на мнении, что смерть этих троих человек была внутренним делом «3-го октября».
Значит, разведслужба.
Но это предполагало связь между событиями, логическое начало, ведущее к логическому концу, а убийство американцев в Бонне не укладывалось в логическую схему, так как было случайным — убили не тех людей, не в то время и не в том месте.
В гостиницу он вернулся
Паоло наверняка держали в Калабрии, где похитители имели прикрытие от карабинеров и армии. Никто, кроме политиканов, не стал бы держать жертву похищения так далеко на Севере, да и те делали это лишь потому, что у них не было связей на Юге. Но если Паоло держали не здесь, то почему здесь оказалось его тело?
Он остановил машину и вернулся назад. Гараж был современный, с самообслуживанием; крытый передний двор, сзади магазинчик запчастей. Паоло привезли сюда для обмена, начал догадываться он: место и условия назначал тот, кто вмешался в дело, а похитители получали инструкции по телефону, платному или радио. Он покинул гараж и тронулся дальше.
Еще через километр начинался тракт. Он свернул с дороги, сбросил счетчик и проехал еще восемьсот метров. Солнце палило, колеса поднимали облака пыли. Он остановил машину, вылез и огляделся. Впереди него тракт уходил в голубую дымку у подножия холмов, ограничивающих долину с двух сторон; дальше начинались склоны, поросшие кустарником, среди которого стояли одинокие деревья. Хорошее прикрытие, автоматически подумал он, в случае чего легко сбежать. Особенно на запад, налево от него, глядящего вдоль тракта. По склону вверх и на другую сторону, где, наверное, есть такой же тракт, — а там заранее оставить машину.
Так вот где умер Паоло. Руки и ноги развязаны, кляп вынут, повязка с глаз снята. Думал, что свободен.
В пятидесяти метрах от него, справа от тракта, была пирамидка из камней. Наверное, там было спрятано радио: тот, кто поймал наблюдателя, звонил людям, доставившим Паоло, а не ждал, пока они позвонят ему по телефону Паскале, потому что тогда они услышали бы звонок и поняли, где скрывается стрелок. Последние указания: забрать деньги, освободить Паоло, забрать Паскале. Визуальный обмен: обе стороны проверяют, что они получили. Затем Паоло пошел по тракту обратно, а стрелок наблюдал за этим со склона холма.
Вдоль тракта тянулась неглубокая канавка. Он присел на ее край, не обращая внимания на пыль и жару. Так как насчет связи с Бонном? Она была тонка: слишком много несоответствий. Но другой у него не было.
Кроме того, пропал Росси. А также погиб управляющий БКИ в Лондоне. Значит, Бенини, Росси и Манзони.
Он сошел с тракта и продрался через кусты, растущие на склоне, до самой вершины гряды; поглядел на долину с другой стороны, затем спустился и вновь отыскал тракт.
Слева от него был поворот, ведущий на старую ферму: ограда ее почти развалилась, между булыжниками, которыми был вымощен двор, пробивалась трава. Вокруг никого — он остановился и прислушался, — никого на целые мили окрест. Но не надо выходить на дорогу; никогда не выходи на дорогу. На это они и рассчитывают, там они тебя и ждут. Он спустился по заросшему склону, нашел место
Конюшня была справа от ворот, другие дворовые строения слева, а дом — перед ним. Двухэтажный, со спальнями наверху, но с южного края — справа от него — строители воспользовались естественным уклоном, чтобы сделать погреб.
Он выждал еще пятнадцать минут, затем обогнул двор и вошел внутрь. Паутина на двери была порвана, пыль на полу — потревожена. Что-то здесь волокли. Или кого-то. Люк находился в дальнем конце помещения, которое раньше служило кухней. Он пересек ее и потянул за крышку, услышал звук сломавшейся ветки.
Он медленно повернулся и прокрался обратно к выходу. Когда он приехал, машин на тракте не было; с тех пор он не слышал шума подъезжающего автомобиля, а сам не оставил следов своего пребывания на дороге. Значит, они могли и не увидеть его, могли и не знать, что он здесь. Поэтому выжди, а лучше поднимись наверх, проверь, что можно увидеть через те окна, не открывая их, поищи другой выход из дома. Если ступени достаточно крепкие; если половица не скрипнет и не выдаст тебя.
Он услышал хрюканье и поглядел направо. Там был кабанчик — он пересек двор и исчез в тени конюшни.
Нервишки, Дэйв, — он рассмеялся над собой.
Затем снова вошел в комнату, поднял люк в погреб и спрыгнул вниз. На полу валялись пустые банки и канистра из-под воды, к стене была прикована цепь с наручниками. Он покинул ферму и вернулся к машине.
Так куда теперь, спросил он себя. На семейную виллу в нескольких часах езды отсюда? Слушать себя самого, говорящего Франческе, как он переживает, что не смог уберечь Паоло, а потом ее, отвечающую, что это не его вина? Слушать, как Франческа говорит ему, что зря она не убедила родных следовать его советам, и отвечать, что ей не следует себя корить, что никто не виноват?
Он завел машину и поехал прямо, прочь от гаража и дороги — просто туда, куда смотрели фары его автомобиля.
В пятницу после обеда Митчелл отдохнул, сходил понырять с аквалангом, не слишком глубоко. Утром в субботу понырял поглубже под руководством инструктора, потом побездельничал до четырех, потом искупался еще раз. В воскресенье половил рыбы — под палящим солнцем, соль пощипывает кожу.
Он вернулся к пяти. Принял душ, затем сходил к администратору договориться, чтобы вечером ему оставили на кухне завтрак. Если встать в пять и покинуть номер в половине шестого, то он окажется в Вашингтоне еще до сумерек, даже если не будет особенно спешить. Но так рано утром на острове никто не поднимется. Он вышел из гостиницы, спустился по лестнице и отправился на другой конец пристани — там, рядом с дорогой, располагались конторы таможенной и иммиграционной служб.
— Я улетаю завтра рано утром и хочу узнать насчет оформления.
— Когда улетаете? — тон женщины был дружеским.
— Часиков в шесть.
Она поглядела на него, словно ушам своим не веря.
— Ладно. Заплатите сейчас, а бумаги завтра подсунете под дверь.
Такого ответа он и ждал.
Утро понедельника было тихим, даже машин не было слышно. Хазлам поправил узел галстука — черный галстук, темный костюм — и почистил пиджак. Автомобиль уже ждал его; он сел на заднее сиденье, и шофер тронулся в путь. Еще раз переночую в Милане, решил он: на случай, если возникнет еще какая-нибудь мелкая проблема, если надо будет еще в чем-то помочь семье.