Проклятие Кеннеди
Шрифт:
— Что случилось, Дэйв? — Лицо Франчески было напряженным, она старалась держать себя в руках.
Где же Умберто и Марко, подумал он; им уже пора быть здесь. Может быть, лучше было бы сообщить им первым, чтобы они могли поддержать Франческу, когда узнает она.
— Давай сядем.
Он сел с ней, чувствуя, что никак не может решиться, но решиться надо. У меня плохие новости, начал он, никто этого не ожидал. Конечно, плохие новости, конечно, никто их не ждал.
— Мне очень жаль, но Паоло мертв.
Она кивнула, чуть повернув голову и отведя взгляд; скрипнула зубами, но глаза
— Это точно?
— Да.
— Откуда такая уверенность — он ждал этого вопроса. Не говори о морге, сказал он себе, не произноси слова «тело».
— Я видел его.
Она снова кивнула.
— Как он умер?
— Его застрелили.
Паоло не знал, что это случится, сказал он. Он думал, что его освободили и он идет домой. И так ничего и не узнал, даже не почувствовал.
Она по-прежнему кивала — то ли слышала его, то ли нет. Открылась дверь, и вошли Умберто с Марко, увидели их на диване, увидели их лица.
— Паоло мертв, — просто сказала Франческа; голос ее звучал отрешенно.
Она поднялась и обняла Умберто, взяла его за голову, как ребенка, погладила по волосам и похлопала по спине.
Но почему Паоло, вертелось у Хазлама в мозгу; зачем было его убивать?
Франческа усадила Умберто, налила ему коньяку и попросила Марко позвонить их семейному адвокату.
— Мне надо будет опознать тело. — Они сели за стол выпить кофе. — Голос Франчески, казалось, вот-вот сломается, но она держала себя в руках. — Я хотела бы, чтобы вы сопровождали меня, Дэйв.
В свое время, подумал Хазлам. Потому что они не сообщили о похищении карабинерам и официально не знали, что Паоло убит. Поэтому прежде, чем Франческа увидит Паоло, надо будет кое-что сделать. Но пока она его не увидит, она не поверит на сто процентов, что он мертв.
— Конечно, я пойду с вами. И Умберто с Марко тоже.
Потому что для Умберто это был единственный путь к тому, чтобы оправиться после удара. Если он не пойдет туда, если не исполнит свой последний долг, то потом ему придется сожалеть об этом. И Марко тоже, хотя по другим причинам. Марко сделал все, что было нужно Паоло, он поддерживал Франческу и рисковал, забирая пакеты и передавая деньги, подвергаясь опасности быть похищенным самому.
Адвокат приехал через сорок минут. Этому представителю одной из ведущих миланских фирм было немного за пятьдесят. Семье следовало привлечь его раньше — он красноречиво взглянул на Умберто. Хотя благодаря тому, что они этого не сделали, он мог теперь действовать более свободно.
К пяти часам пополудни он помог им преодолеть целый лес бюрократических и политических сложностей. Партийные связи, предположил Хазлам, а может быть, и членство в одной из масонских лож. Не говоря уж о множестве розданных в разные руки бустарелл. В половине восьмого они подъехали к больнице. Тот же дежурный, заметил Хазлам, но он ничем не выдал того, что двенадцать часов назад они уже встречались в том же месте и по той же причине.
Носилки стояли на пьедестале в центре комнаты — кругом белая плитка и слабый запах дезинфекции, под простыней вырисовываются очертания тела Адвокат хорошо постарался, подумал Хазлам: сделал все, чтобы формальные процедуры прошли гладко. Больше
Но даже адвокат не мог подготовить родных. Хазлам чувствовал, как они медлят, не зная, что им делать. Он взял Франческу и Умберто под руки, подвел их к пьедесталу и поставил около тела — Умберто справа от Франчески, а Марко слева.
Санитар снял простыню с лица убитого, и они оцепенели. Не отворачивайтесь, думал Хазлам. Важно не только исполнить свой долг; важно сделать все так, чтобы потом не пришлось жалеть о том, что вы чего-то не сделали. Он ничего не сказал; он просто держал их за руки, не давая им отвернуться. Кивнул санитару и адвокату, прося их выйти. И не отпускал Франческу с Умберто. Они простояли минуту, две, может быть, три. Даже не видя ее лица, он знал, что по щекам ее катятся слезы. Он все еще держал ее под руку; затем понял, что все в порядке. Отпустил ее и вышел из комнаты, словно его там и не было.
Адвокат ждал в приемной; все бумаги были уже заполнены.
— Сегодня Паоло отправится домой. Катафалк уже ждет. — Потому что он все устроил. Он захлопнул портфель. Дежурный стоял в углу. Спасибо: Хазлам подошел к нему и пожал руку, а тот кивнул в ответ. Не все покупается, даже в Милане.
Похоронная процессия двинулась из больницы часом позже: катафалк впереди, машины сзади, а вокруг — темнеющее синее небо. Два часа спустя, когда оранжевое сияние заката сменила бархатная чернота ночи, они прибыли в поселок, где Паоло родился и где ему предстояло упокоиться. Хотя было уже поздно, жители поселка стояли на обочине, провожая их взглядами: темные фигуры в черном, мужчины без шляп, женщины крестятся, став на колени. В четыре, когда забрезжил рассвет, Хазлам уехал из поселка в Милан.
Телефон зазвонил в десять.
— Дэйв?
— Да.
— Это Франческа.
— Как ты? — спросил он.
— Ничего. Родственники здесь, девочки приехали утром.
Они помолчали.
— Похороны Паоло в понедельник. Будут только родные. Но если ты сможешь, приезжай, пожалуйста.
— Конечно, смогу.
Он подождал, пока она положит трубку, посидел минут десять, потом вышел из гостиницы прогуляться. Он шел быстро, стараясь на время позабыть обо всем; затем позволил мыслям вернуться на прежний круг.
Бонн и Париж связаны с терроризмом; значит, если между событиями в Бонне и Париже есть связь, то похищение Паоло и его убийство могут быть тоже связаны с терроризмом. Следовательно, и сам Паоло может иметь к нему отношение.
Впрочем, в этом не было бы ничего удивительного. Банки и банкиры издавна использовались как каналы для перекачки денег по всему миру, как посредники между террористами и оплачивающими их услуги хозяевами. Возможно, и Паоло был втянут в это; возможно, он создавал скрытые от посторонних глаз сети для перемещения капиталов. Или его использовали те, кто пытался проникнуть в среду террористов, те, кто боролся с ними.