Проклятие китайского колдуна
Шрифт:
– Ну и что?
– Давай попробуем перейти в другую комнату, – сказала Даша, – увидишь, тогда – что.
Я поднялась со стула и, пожав плечами, вышла вслед за Дашей из комнаты. Не успела я пересечь порог, Михаил вскочил на ноги и с ревом кинулся ко мне. Подбежав, он рухнул на колени и обнял меня за ноги.
– Не уходи! – завопил он. – Они… они снова придут за мной… Я уже слышу… крылья…
Он в ужасе оглянулся, сполз на пол и остался лежать – обняв руками голову – вздрагивая и дергаясь.
– Ничего себе, – сказала я, возвращаясь на свое место, – и долго так будет продолжаться?
– Точно не знаю, – сказала Даша, – но как психолог авторитетно заявляю – для выздоровления пациента нужно либо сильнейшее потрясение, либо полный покой – никаких потрясений довольно длительное время… Второй путь, как мне кажется, вернее, – подумав, добавила она, – а то боюсь, что второго потрясение наш Михаил не перенесет.
– Это точно, – сказала я.
И тут в дверь постучали.
* * *
– Открывать? – шепотом спросила меня Даша, когда постучали в третий раз.
Мы стояли в коридоре возле той самой обувной стойки, с которой я промучилась несколько часов.
– Черт его знает, – так же шепотом ответила я, – никаких больше сюрпризов не хочу. А кто там может быть?
Два тяжких удара потрясли дверь.
– Надо открывать, – вздохнула Даша, – а то сломают дверь. А то, может быть, позвонить в полицию?
– Нет, – твердо сказала я, – больше никакой полиции…
Рядом с нами переминался с ноги на ногу Михаил. Он зябко передергивал плечами и то и дело поглядывал на стойку.
– Даже и не думай, – злобно прошипела ему Даша, – залезешь туда, во второй раз никто тебя вытаскивать не будет. Понял?
Михаил, видимо, не понял смысла ее слов, но ясно уловил угрозу в голосе – потому что затих и замолчал.
– Кто там? – спросила я.
– Конь в пальто! – ответил мне грубый и хриплый голос из-за двери. – Открывайте!
Даша всплеснула руками и тут же кинулась открывать. Так и есть – на пороге стоял Васик. Выглядел он ужасно – нечесаные волосы свисали на бледное лицо, которое, казалось, похудело еще больше. Страшно воспаленные глаза слезились, а губы Васика потрескались и были обметаны до такой степени, что удивительно было, как они еще пропускают слова.
– Стучал, стучал, – прохрипел Васик, – вы чего совсем, что ли? Чего не открываете?
– Мы же не знали, что это, – пояснила я, – а почему ты сразу не сказал?
– А вы спрашивали? – огрызнулся Васик, боком пролезая в прихожую. А это что за придурок?
Михаил, увидев, что обращаются к нему, задрожал всем телом и закрыл лицо руками.
– Он что больной? – повернулся Васик ко мне. – Чего он… Кто-нибудь объяснит мне, что здесь происходит?
– Сейчас мы все объясним, – устало проговорила Даша, – пойдемте на балкон.
«Кажется, не удастся мне сегодня поспать, – с тоской подумала я, – ладно, высплюсь в самолете. Надеюсь, улетим мы первым же рейсом».
– Погоди-ка! – словно прочитав мои мысли, воскликнула Даша, устремляясь к телефону. – Я закажу билеты до Москвы.
Бледное лицо Васика немного порозовело.
– Вот это – так, – сказал он, – никаких Китаев, хочу домой. Все. Иначе подохну.
– Четыре билета, – сказала Даша, волнуясь и путая английские и русские слова, – до Москвы…
– Как это – четыре? – снова нахмурился Васик. – Этот олигофрен, что – с нами едет? Он же какой-то ненормальный! Откуда вы его взяли-то?
– Сейчас, – проговорила я, – все-все объясним.
– Объясняй!
– Ты сам, Васик, лучше объясни, почему снова начал употреблять наркотики? – встряла Даша в разговор.
– Что? – открыл рот Васик. – С ума сошли? Какие такие наркотики? Меня с банального пива-то воротит, а вы наркотики…
– Почему тогда ты был в таком состоянии вчера? – поинтересовалась я.
– Не знаю, – угрюмо ответил Васик, – плохо мне очень… Этот китайский колдун меня так заговорил… Иногда подступит такое… Я вроде и не пью, как будто пью – и никакого удовольствия в этом не нахожу – только тошнота и безумие. Сейчас полегче, но, чувствую я, что ненадолго… Ладно, пока я еще в порядке, рассказывайте, что здесь у вас происходит…
* * *
– Всего пару дней в этом дурацком городе пробыли, а кажется, что целую вечность, – вздохнув, проговорила Даша, когда желтая приземистая машина такси мягко подкатила к зданию аэропорта, – знаешь, – добавила она, – я думала сегодня, что мы уж никогда отсюда не уедем.
Хмурый Васик молча вылез вслед за мной из машины и, заложив руки в карманы, стал озираться по сторонам. Даша вывела под руки Михаила. Как того и следовало ожидать, большое скопление народа у площади перед зданием аэропорта, вызвало у него приступ панического ужаса. Он схватил Дашу за рукав обеими руками и, тоненько подвывая, запричитал что-то вроде «отведите меня в туалет, мне плохо».
Ни в какой туалет, конечно, никто его не повел. Михаил, приплясывая на месте и все также крепко держась за Дашину руку, бормотал, как заклинание, какую-то чушь. Кажется, он снова требовал Чернышевского.
Глаза Михаил опустил в землю – видимо, для того, чтобы не смотреть на копошащихся вокруг него людей. Он просто поразительно изменился после того, как отведал черного дыма из лампы в моем номере. От его добродушия и благообразия не осталось и следа – он даже как будто похудел и осунулся, а его маленький рост стал еще больше бросаться в глаза.
– Нет его нигде… – проворчал Васик и передернул плечами.
– Ты о ком? – поинтересовалась Даша, тщетно пытаясь освободиться от цепких рук безумного Михаила.
– Да о том старом китайском сукином сыне! – рявкнул Васик. – Который на меня заклятие наложил! Встречу его сейчас, убью на хрен!
Он злобно сплюнул на землю.
Михаил, слишком близко от него находившийся, взвизгнул и отпрыгнул в сторону, потащив, естественно, за собой Дашу.
– Не надо так говорить… – проскулил он.