Проклятие тамплиеров (сборник)
Шрифт:
– У нас еще будет время порассуждать, Дюбуа. Дальше, – сказал Филипп.
Легист поспешно и угодливо кивнул.
– Герцог Саксонский и король Богемии мне отказали. Но по-разному. Первый явно нервничал и отверг ваше предложение, как бы не совсем по своей воле. Так мне, по крайней мере, показалось. Я проверил свои наблюдения. Финансы герцогства в расстроенном состоянии, но долги не слишком велики и есть надежда взыскать с должников. Тем более что у герцога есть свои ломбардцы-кагорсины и к вытряхиванию их кошельков он еще не прибегал.
Дюбуа намекал на прошлогоднюю операцию Филиппа Красивого по разгрому ростовщических итальянских лавок в Париже, вскоре после знаменитого бунта. Ломбардцам был должен не только король, но и множество обывателей, и поэтому действия Его Величества были полностью поддержаны народом. Благодаря этому, отношения между парижанами и королем восстановились. В известной степени.
По лицу Филиппа было непонятно, понравился ему намек легиста или нет. Мариньи отвел взгляд в сторону, Ногаре опустил голову. Оба считали, что этот финансовый червь допустил непозволительную вольность.
– А вот король Богемии дал отказ мне прямой и определенный. Он сейчас богат, и всячески изображает полную свою независимость. Кроме всего, его войска участвуют в войне с нынешним обладателем высокого титула, и, насколько мне известно, Альбрехт I терпит одно поражение за другим. Времена Гельхейма миновали, но такое впечатление, что снова восстал из земли Адольф Нассауский в лице Иоганна Австрийского, князя Швабии. Недавно к нему присоединились не только князья Тюрингии и Богемии, но и швейцарские кантоны.
– Таким образом, – подытожил Ногаре, – выборы нового императора Священной Римской империи стали к нам еще ближе.
– И следует подсчитать, в какую сумму нам обойдутся они, – вступил в разговор де Мариньи.
Дюбуа повертел в пальцах стило.
– Тут подсчет легкий. Каждый из архиепископов просит по двести пятьдесят тысяч ливров. Пфальцграф и маркграф нам обойдутся немного дороже. Кладем еще тысяч по триста пятьдесят два раза. В Саксонии еще одна сложность – представители обоих ветвей царствующего дома и Сакс-Лауенбург и Сакс-Виттенберг претендуют на то, чтобы быть выборщиками. Пожалуй, лишь полумиллионом, и то только в том случае, если мы умело распределим его между претендентами, мы сможем здесь обойтись. В общем итоге, миллион шестьсот тысяч ливров.
– Насколько я понял, – решился подать голос Карл, – поддержка Климента нам не будет стоить ни сантима. Надеюсь, он помнит, что мы для него сделали.
Филипп усмехнулся.
– Когда я два года назад встречался с кардиналом Бертраном де Готовом, он был крайне покладист и, казалось, услужливость его не будет иметь пределов и тогда, когда он завладеет папским престолом. На деле все вышло много сложнее. Не сказал бы, что сейчас я вижу в Клименте V своего самого надежного союзника. И тебе, братец, я не советовал бы обольщаться. Это Бонифаций сделал тебя королем Арагона, графом Мэнским и Першским, графом Романьи и даже императором Константинополя.
– Но это формальный титул, там же сидит этот… – смущенно пробормотал Карл.
– Да не об этом я сейчас, – поморщился король, – а о том, что не надо думать, будто если тебе споспешествовал предшественник, то ты сделаешься любимцем преемника.
Мариньи мрачно кивнул.
– Боюсь только, что не к одному лишь Его Высочеству относится сие. Нам всем надобно быть настороже по отношению к этому «союзнику». Но согласие на разгром Тампля он ведь дал, – попытался возразить Ногаре.
Мариньи помрачнел еще больше.
– Дал. У меня нет пока простого объяснения этому. Но не заливает мою душу чистая радость в связи с этим фактом. Есть второе дно у этого согласия.
Филипп хрустнул суставами.
– Одно верно, без большой охоты он согласился на это. Я не удивлюсь даже, что он упредил Великого магистра и мы натолкнемся на сопротивление.
Карл вскинулся.
– Жак де Молэ будет сопротивляться?! У нас хватит дыму, чтобы выкурить его из каменной щели.
– Есть много способов сопротивления, и тот, что с оружием в руках, не всегда самый лучший, – загадочно сказал король. – Но если придется воевать… У них тринадцать тысяч рыцарей.
– Но другого способа добыть нужные нам деньги, кроме как вскрыть сокровищницу Тампля, у нас нет, – вступил в разговор Дюбуа. У него в руках был большой кусок пергамента, мелко испещренный цифрами.
Король кивнул – читайте, мол.
– Я не знаю, к глубочайшему моему прискорбию, золотых тайн ордена рыцарей Храма Соломонова. И не знаю того, кто их может знать, помимо Жака де Молэ. Но собрав кое-какие косвенные сведения, я могу обрисовать присутствующим финансовую картину предстоящего предприятия. Я имею в виду разгром Ордена.
Дюбуа посмотрел на короля и, получив еще одно молчаливое подтверждение, что читать можно, начал:
– Первое – распродажа запасов зерна, движимого имущества и сельскохозяйственного инвентаря, принадлежащего Ордену по всем командорствам Ордена, должна дать двести восемьдесят пять тысяч ливров. Но надо учитывать то, что такая распродажа может потребовать до полугода.
Второе – деньги от продажи драгоценной утвари тамплиеров, изделий из золота и серебра, украшенных камнями, могут составить и несколько миллионов ливров. Но я почему-то уверен, что большая часть их или уже припрятана, или будет припрятана при первых наших движениях.
Третье – доходы от недвижимого имущества тамплиеров, находящегося на территории Франции, включая арендную плату и ренту, – это все вместе, что-то около ста тридцати пяти тысяч ливров.
Четвертое – двести тысяч ливров, принадлежащих ордену госпитальеров и находящихся сейчас в башне Тампля. По мнению госпитальеров, если мы их найдем, то имеет смысл выплатить их иоаннитам в качестве долгосрочных векселей. Пятое – Ваше Величество будет избавлен от необходимости выплачивать храмовникам те пятьсот тысяч франков, что были одолжены ими на свадьбу вашей сестрицы Бланки. Равно как и те двести тысяч флоринов, что мягкосердечный господин казначей Ордена одолжил вам без ведома Великого магистра. Это уже был шестой пункт.